Destiny Wiki
Регистрация
Advertisement
Destiny Wiki
1647
страниц
Инквизиция проклятых

«I.I: О пролитой крови и сломанных костях»[]

КОЩУНСТВЕННОЕ ЖЕЛАНИЕ МАЛКАНТ

Род прервался.

Оставшиеся наследники это оспорили бы.

Их узы крови и костей с последним королем Двора Осмия делают их кандидатами на Возвышение, однако оно не дается даром. Любая эволюция – это вынужденный процесс, и логика меча не будет знать покоя, когда избалованные дети дерутся за троны побежденных королей и принцев.

Я вижу их насквозь.

Это лжецы.

Самозванцы.

Как и их король.

Как и их принц.

Весь род Двора недостоин. У истории другое мнение. Но история – это не истина.

То что только я вижу изъян в нашем будущем – это преступление, за которое все остальные будут наказаны.


«I.II: О пролитой крови и сломанных костях»[]

БЕССИЛЬНАЯ ЯРОСТЬ АКРАЗУЛА

Их нет.

Их сила – лишь тень того, что логика меча требует для крови и боли. Они, как и все, должны страдать, чтобы их ценность стала очевидно, однако их это страшит.

Я – не инквизитор, ни по праву, ни по званию. Однако я четко вижу их, несмотря на грязную завесу их амбиций.

Они говорят о чести и благородстве.

У них нет ни того, ни другого.

Они мечтают о власти, не об истине.

Они стремятся к эволюции, но не способны понять ни ее цену, ни ее значение.

Они хотят, только потому что хотят – этих языческих «спасителей», о которых нас предупреждает пророчество.

Приди из глубин, чтобы насладиться плотью тех, кого ослабила наша потеря и наша борьба с врагами, более жестокими, чем время.

Сестра, я боюсь, что выбранный тобой путь отвергает не только традиции.

Ты бросаешь вызов пониманиям, начертанным на телах и костях, на самой сущности неведомого числа столетий. Ты стремишься уничтожить логику ради личной выгоды.

Это оскорбление и предательство.

Другие пытались.

Других призвали к ответу за этот чудовищный грех.

Но я смотрю на похотливое потомство нашего бывшего короля, и я вижу трусов.

Я вижу нашу погибель; она – хроника нашей алчности.

Она – последствие царствования слабого монарха.

Я не хочу, чтобы мы погибли вот так.

Чтобы нас отправили в небытие избалованные наследники и самозванные герои – порождение отчаявшейся толпы, которая только сейчас, после стольких битв, после проигранной войны, обрела храбрость... здесь, после нашего уничтожения.


«I.III: О пролитой крови и сломанных костях»[]

РАСКРЫТЫЕ ОБЪЯТИЯ АЗАВАТ

Брат, из всех нас, ты больше всех страдал, но выжил.

Для многих твое рассечение – знак позора.

Для многих ты должен был рассыпаться в прах, а затем вернуться в глубины.

Мой гнев, эхо которого слышится в моей Песне, оспаривает эти утверждения. Те кто унижает тебя...

Акразул, Разрубленный Рыцарь.

Акразул Опозоренный.

Слабый.

Уничтоженный.

Они – те, кто никогда не смел сойтись в бою с бессмертным Светом.

Они – враги обещанного нам будущего.

Те кто следил из темноты, пока твои кости ломались, пока твое тело летело во тьму под израненной поверхностью Луны.

Я тоже вижу грех в словах нашей милой сестры.

И еще больше греха – в ее намерениях.

Но я вижу и то, что мы должны гордиться нашим предназначением – и всем, что нам обещано.

Тогда зачем благодарить «наследников», обещающих спасение, если спасти нас они не в силах?

Я с тобой, милая сестра.

Я с тобой, милый брат.

Пусть каждый из нас страдает, чтобы проложить нам путь – пока мы не превратимся в прах или в пепел, или в богов, возвышающихся над вечностью.

Ведь разве мы не достойны этого?

Если не по праву рождения, тогда как одни из тех несчастных, которые сами не рвутся к власти, но хотят, чтобы она не досталась тем, кто порочен?


«I.IV: О пролитой крови и сломанных костях»[]

СМЕРТЕЛЬНОЕ ОБЕЩАНИЕ МАЛКАНТ

Итак, решено.

Логика никогда не распространится среди недостойных.

Но не забывай: хоть мы и осуждаем тех, кому бросаем вызов, но на самом деле мы – их родичи.

Если не по узам костномозгового родства и не по кровной божественности...

Тогда по нашим собственным ошибкам, хотя они и не равны их прегрешениям.

Однако знания дают честь...

Только мы понимаем, что недостойны, и поэтому мы лучше тех, кто стремится к Возвышению, но при этом не знает о себе ничего...

Тех, кто не знает главного требования логики.

Но теперь, когда мой разум освободился от оков, я заявляю...

Логика меча – это еще не все.

Кроме того, логику можно извратить – и нужно извратить.

Я изучала как достойный, так и порочный путь – мощь Орикса, силу и хитрость его сестер, глупую гордость Кроты, а также некромантию – грех отвергнутых.

Я уже давно похитила знания из Гробницы мира – и известные тексты, и тайные.

Я подготовилась к этому дню, к тому моменту, когда расчет на силу – выживание сильнейших – окажется ошибочным.

Наше понимание силы... содержит в себе изъян, им могут манипулировать те, кто готов найти силу и цель в ереси.

Я говорю: мы – это они, грешники, еретики...

Я говорю: давайте грешить.

Станем лжецами и заговорщиками, чья самодельная истина свергает закоснелую, лишенную энергии веру и дает начало новой династии.

Милый Акразул...

Милая Азават...

Брат...

Сестра...

Давайте пожнем плоды наших страданий – заслуженное горе.

Мы заявим о своих правах на власть и вытерпим боль этого чудовищного бремени.

Так же как все остальные будут терпеть окончательное, нежеланное возмездие, суровую реальность своей кончины.


«II: Аудиенция на резне»[]

ТАК И ВНИЗУ...

На арене, которая находится в яме, на дне колодца проклятия, собрались бойцы, каждый из которых мечтает взойти на вечный трон.

Тысяча воинов из праха и погибели требуют приступить к ритуалу, за которым последует очередная резня.

КАК НАВЕРХУ...

Будущие кукловоды внимательно наблюдают, сидя на алых башнях, высящихся над зубчатыми стенами, окружающими бесплодную, политую кровью земли Некрополя. Они, хитроумные, строящие великие планы, не обладают грубой силой, чтобы захватить дар логики меча. Они считают себя тайными архитекторами империй. Они создают свое наследие, торгуя тайнами, древними слухами и семенами лжи. Слова – их оружие, столь же острое, как и любой клинок.

Из толпы перешептывающихся коварных лордов вперед выплывает оскверненный монарх.

Сестры анти-милосердия. Сестры рока. Дочери Кроты – дочери Разрушителя миров. Потомки разрушения, прямые претенденты на опустевший престол, они, тем не менее, не отвечают на зов Ямы. Те же самые привилегированные манипуляторы, которым Малкант, со своими братом и сестрой бросает вызов – и хочет уничтожить.

Дочери пришли судить тех, кто посмел вступить в бой за власть.

Им нужен воин, который разрушит небесные кущи, оскверняющие черную гладь. Наверняка он найдется среди бесчисленных потомков их деда.

Безурит шепчет свои сомнения. Ее поддерживает Вошир.

Кайнокс молчит, оценивая их позицию и глубины, из которых они должны подняться, чтобы Рой снова мог обрести свою судьбу.

Хашладун, старшая из них, Наполненная, прищуривается. Ее сестры умолкают.

Все готово к началу резни.


«III: Круглая ритуальная яма»[]

ТАК И ВНИЗУ...

После смерти Великого короля Осмия, бесчисленное множество воинов отправилось на поиски обещанных наград логики меча.

Неизмеримая боль.

Неизмеримое страдание.

Такие, что, по слухам, в этих пещерах – в глубине, далеко от лунной поверхности, здесь, куда никогда не проникал еретический Свет – находятся последствия непрекращающихся мучений.

Здесь по темным коридорам бродят призрачные тени; каждая фигура – бесплотная тюрьма для низвергнутой великой сущности. По крайней мере, так гласит пророчество...

«Те, кто признан недостойным, навеки сгинут в глубинах собственных амбиций – в той форме, в которой амбиции впервые завладели ими». – 11-я Истина, Книга проклятых

Окончательная смерть или проклятие не пугает их. Орды собираются, чтобы уничтожить всех, кто мешает им осуществить их амбиции.

Среди них гордый Зулмак напрягает мускулы под покрытым толстым слоем извести панцирем. Эту броню он добыл в бою, ценой великой боли.

Зулмак уже дважды стоял в одиночестве, когда все остальные погибли.

Побеждая, он обрел союзников и врагов – как на арене, так и за ее пределами.

За второй победой последовали другие битвы, укрывшиеся от взоров безумной толпы.

Сначала некий Служитель выстрелил в него из темноты. Какие-то неизвестные поклонники подослали этого труса, чтобы он помешал Зулмаку стать богом.

Зулмак раздавил ногой хребет этой слабой твари.

А потом... появился раб – безмозглое существо с дрожащей челюстью и острыми когтями. Еще один подарок заговорщиков.

На поясе Зулмака теперь висят мешочки с их прахом – деликатесом, которым нужно наслаждаться в тишине, как только в Яме смолкнут вопли жертв и стихнет рев ликующих. Зулмак бросает взгляд на орду, выстроившуюся у границ круга.

Несколько сотен рядов. Все готовы уничтожать своих братьев и сестер. Все готовы торжествующе возвыситься над побежденными, как это сделал Зулмак.

Он ощущает на себе их взгляды.

Теперь их цель – он, известный победитель.

Многие придут, чтобы сразиться с ним. Они соберутся в толпу.

И погибнут от руки Зулмака.

Гнев усиливается. Энергия Ямы мощная, теплая... злая.

Церемоний, посвященных началу резни, нет.

Те кто посмел вступить в бой, просто собираются и ждут, когда напряжение дойдет до предела.

Тогда первый меч взметнется вверх и опустится, и земля начнет покрываться густой смесь из праха и крови.

КАК НАВЕРХУ...

Хашладун наблюдает с высоты за тем, как опускается первый меч и начинается сеча.


«IV: Кровавая забава»[]

ТАК И ВНИЗУ...

Зулмак знает, что они придут, чтобы сразиться с ним.

Зулмак готов.

Меч в его руке кажется ему легким – продолжением его воли.

Его клинок режет чисто, разрубает хрупкие кости какого-то глупца с непомерными амбициями. Мясо и кости Служителя легко разделяются на части, прах его существа – плотное серое облако. Его труп падает на землю.

На Зулмака стремительно бросаются другие воины.

Он получает раны, но стоит твердо.

Он хватает какого-то рыцаря за шею. Его меч проходит сквозь горло врага, а затем пронзает его плечо. Зеленые глаза нападавшего вспыхивают и тускнеют; его тело теряет свойства сосуда. Зулмак крепче хватает труп за шею, размахивается и блокирует им очередной удар, словно щитом.

Его пальцы сжимаются, словно тиски, и труп рыцаря падает на землю. Зулмак все еще крепко сжимает его хребет; еще недавно живая голова теперь становится оружием. Кость ударяет о кость, когда Зулмак бьет своей жуткой дубиной по голове нового врага. Обе головы раскалываются. Еще один враг повержен.

Лезвие меча вонзается в спину Зулмака, проходит мимо хребта и вонзается в ребро.

КАК НАВЕРХУ...

Хашладун разочарована.

Ей надоело это кровавое зрелище.

Никто из них не достоин логики меча.

Да, Зулмак впечатляет. Но он – не Крота. Он – не Орикс. И он погибнет.

Безурит шепчет.

И сестры поворачиваются, чтобы уйти.

За ними следуют все собравшиеся, покидая багряные башни. Не останется ни одного свидетеля неотвратимого разочарования.


«V: Зловещий план»[]

В яме трое сиблингов наблюдают из темноты.

Малкант улыбается.

Хашладун и ее сестры ушли. Их отвращение было очевидно всем.

Они тоже нашли причину усомниться в логике.

Интриги самозваных кукловодов отвлекут внимание от продолжающегося ритуала.

Но высокопоставленные особы упускают из виду один простой, но важный факт...

Орда не откажется от традиции. Традиции у нее в крови, для нее они – источник спокойствия и уверенности.

Избалованная элита забыла о том, какой силой обладает вера.

Логика меча – ложь для безмозглой толпы.

Истина станет семенем, из которого Малкант вырастит свою интригу.

Ведь даже когда трусы наверху отворачиваются от Ямы, зловещая, коварная Малкант получает еще один подарок.

Ее улыбка становится все шире.

– Зулмак – инструмент уничтожения.

Он – то, что уничтожит логику.

Он разорвет цикл и докажет, что король и Двор – лжецы, обрекшие нас на прозябание в этой мертвой системе, на этой мертвом шаре.

Он храбрый и грозный, и в другое время он мог бы обрести величие, стать частью пантеона героев, о которых новые поколения будут слагать легенды.

Но для того чтобы будущее Роя протянулось за пределы вечности, он будет лишь катализатором для всего, что грядет, но не более. Ты готова, сестра?

Я всегда готова. Пусть моя жертва проложит нам путь. Пусть моя гибель станет для нас спасением.

Брат?

Возрождение – это дар, это неоплатный долг. Взамен я могу предложить лишь возмездие, милая сестра. А за твою жертву? Место на безграничном кладбище, простирающемся там, где когда-то смели светить звезды.


«VI: Кровавая забава»[]

Собравшиеся удалились.

Зулмак, пронзенный мечом слабого воина, потерпел поражение.

Зрители безрассудны.

Зулмак разворачивается.

Меч, воткнутый в его тело, ломается. Нападавший остается без оружия, с одной лишь рукоятью в руках.

Зулмак укладывает врага одним могучим ударом, однако ущерб уже нанесен.

Орда наваливается на него, тянет его в низ. Рубит. Режет.

Будущий герой тонет в этой массе.

Внимание бойцов рассеивается. Они бросаются друг на друга. Героя больше нет, поэтому победа должна достаться новому герою. Этого требует логика меча.

Под горой из копошащихся костей и когтей те, кто набросился на Зулмака колют и тычут, убивая всех, кто под ними.

Затем возникает движение. Слышен ужасный вопль.

Гора содрогается и пульсирует.

Затем что-то наносит мощный удар снизу вверх. Трупы летят во все стороны, и наружу выходит какое-то разъяренное существо.

Зулмак, пронзенный десятком мечей, а может, и больше, рычит.

Все взоры обращаются на него.

Он оседает на землю, тяжело дыша, затем встает.

Гора продолжает извиваться.

Зулмак лезет по ее неровному склону, давя слабых ногами.

Добравшись до вершины горы, сложенной из живых и мертвых тел, раненый герой бросает вызов – издает гортанный хриплый боевой клич.

Зулмак Пронзенный.

Зулмак Непобежденный.

Зулмак Уничтожитель.

Орда бросается в атаку.

Каждый лезет на гору, пытаясь добраться до него.

И когда у них это получается, они, один за другим, предлагают себя ему – приносят себя в жертву герою и логике.

Они не достойны.

Но Зулмак, возможно – возможно – достоин.


«VII: Разрубленный и уничтоженная»[]

ПЛАЧ АКРАЗУЛА

Сестра, я слабее тебя и телом, и разумом.

Твое уничтожение исцелило меня.

Я потерял конечность, защищая Одержимого Короля, и это превратило меня в отверженного.

На нас лежит пятно позора моих поражений, оно распространяется, словно болезнь, оно оскверняет не только меня, но также тебя и милую Малкант. Я – чума. Я – усыхающее ничтожество.

Однако здесь... твое самопожертвование, твой дар помогли мне обрести новую цель в жизни.

В твоей плоти и костях я снова найду себя. Благодаря этому открытию я буду всегда помнить тебя.

Ты станешь моим вместилищем в этом физическом мире. Я стану вместилищем твоей сущности – главная часть тебя будет жить во мне... вечно.

ГОРДОСТЬ АЗАВАТ

Брат, твои слова дарят мне радость.

Последнюю радость в моей жизни.

Но знай – подобные удовольствия не значат ничего по сравнению с моей ненавистью, с моим гневом.

Я выбрала свое уничтожение только потому, что знаю силу твоей ярости. Она присмирела после того, как тебя разрубили, но продолжала кипеть в глубине твоего угольного сердца.

Я иду на это по доброй воли, как и низшие существа в Яме, когда они сами стали волнами, которые разбиваются о скалистый берег клинка Зулмака.

Я поступаю так, потому что четко вижу путь, который мы прокладываем. Он рожден из ереси, но он чист – как и твоя ярость.

Я сожалею только о том, что не увижу, как она проявится. О том, что я не увижу, как эти руки карают недостойных, карают саму жизнь.

Брат, ты станешь великим монархом. С моей помощью...

Моим именем, начертанным на просторах: Азават, Страдающая Королева Вечно Возвышающегося Роя.

Ты будешь править в моем теле. Оно станет бронированным вместилищем для того, кого я люблю – моего милого, мстительного Акразула... Ты уже не сломленный принц.


«VIII: Самопожертвование»[]

Акразул неподвижно лежит на алтаре.

Такое жуткое искусство, как самоинквизиция – это наука, недоступная его пониманию. Его сестра украла ее из древних, запретных уроков и текстов.

Мало кто заслужил знание, необходимое для того, чтобы расчленить живую сущность.

Еще меньше тех, кто может рассечь уровни личности так, чтобы сосуд остался пригодным для другого существа.

Малкант, Обманщица, потратила целую жизнь, накапливая запретные знания. Ей всегда хотелось изучать промежутки, которые существуют между пониманиями, темные провалы в воображении, где обитает невозможное.

Она заверила своего брата, что он будет страдать гораздо меньше, чем их сестра.

Акразула мало утешают ее слова, и он готовится к тому моменту, когда начнутся вопли. Он знает, что продвинуться вперед можно только после того, как будет уничтожена его любимая Азават.

Брат и сестра вместе молчат. Те грехи, которые они совершат, большинство сочтет достаточно веской причиной для ликвидации. Но пути назад нет.

Малкант поворачивается к брату. Она знает, что он благородный и смелый, что он захочет вмешаться, как только крики Азават эхом отразятся от сводов заброшенного собора, где они укрылись от посторонних глаз.

Акразул молчит.

Но Малкант все равно прижимает палец к потрескавшимся губам и медленно качает головой.

Акразул смотрит на свою правую руку – на грубый, затвердевший обрубок, в который превратился перерезанный бицепс. Затем он переводит взгляд на Малкант и закрывает глаза.

Малкант улыбается. Ее брат спокойно лежит, он готов сыграть свою роль.

Она поворачивается к Азават; ее руки и ноги прибиты толстыми болтами к другому алтарю. Боль будет такая, что она станет сопротивляться. Она станет бороться со вторжением, когда ее разум и сущность станут уничтожать, а ее тело – опустошать, чтобы оно могло служить другому существу.

Азават думает о брате, и о несокрушимой силе, что он обрушит на мир, как только снова станет собой.

Когда она закрывает глаза, до нее доносится шепот.

Она слушает хвалу, пока Малкант делает первый разрез.


«IX.I: Разрушение»[]

О СЕСТРА, ПОЙ... О СМЕРТИ И ЕЕ ДАРАХ

Война шла с самого начала.

Войны личности. Захватнические войны. Войны из-за отчаяния. Войны из-за алчности.

Война – причина смерти.

Смерть – причина конца.

Конец – причина начала.

Песнь теперь исполняется в тональности боли. Истину Азават, всю ее сущность, вырывают из нее с ловкостью хирурга.

У Малкават кровь идет из ушей, когда обнажается сущность ее сестры.

В эхе воплей Азават проявляются древние истории...

ПЕСНЯ ЖИЗНИ

Песня не всегда оскверняла. Поначалу это был дар, украденный у Садовника. В попытках понять непознаваемые реальности невероятных даров шара был найден сигнал – повторяющаяся мелодия, Песня Творения. Ее частоты были слышны среди звезд, везде, где закреплялась жизнь. Некоторые из аммонитов поклонялись ей. Часть Улья – тоже. Однако другие стремились разобраться в ней, подчинить ее себе, управлять ею, ведь власть над жизнью – это власть над смертью. Подобные амбиции были не новы; они столь же древние, как и само понимание. Мелодия была поймана и изучена. Частоты скопированы.

Но раскрыть тайны шара оказалось не так уж легко. Песня, какой бы прекрасной она ни была, не дарила жизнь сама по себе. Была выдвинута теория о том, что Песня – не одна песня, а несколько. Что каждый из заключенного в ней бесчисленного множества ритмов рассказывает свою истину, не связанную со всеми остальными.

Шли века. Песня оставалась неприрученной. Жизнь продолжалась.

ПЕСНЯ СМЕРТИ

Хор сформировался, чтобы прославлять Песню. Выступления отмечали смену времен года. Однако ложь Песни постепенно начала осквернять дух тех, кто слышал ее. Мелодия была напоминанием. Шар – катализатором. И это была Песня шара. Однако те, кто принял Песню, были лишь орудиями, и ничем иным. Жизнь оставалась за пределами их досягаемости притом, что сами они оставались во власти смерти. Участники Хора отдали Песне себя целиком. Этого было не достаточно.

Первого Дирижера убила одна из тех, кто пел Арию своего собственного сочинения. Та, чье имя было вычеркнуто, нашла ноты, спрятанные среди частот. Она обратила их, создала их зеркальные отражения, сплела их вместе и спела этот прекрасный ужас. Услышав ее, Дирижер кричал и плакал; хлынула кровь, и он упал. Вычеркнутая бежала, испугавшись своего преступления. Но другие обрели новую надежду в ее искусстве. Вычеркнутую поймали и подвергли дознанию инквизиции, чтобы понять ее песню. Это было до Пониманий – до большинства вещей – когда были записаны первые ноты новой Песни.


«IX.II: Разрушение»[]

В ЭТИХ НОТАХ – ПРЕКРАСНОЕ НЕБЫТИЕ

Война шла уже много веков. Одна из многих. Просто еще одна. Столь же бессмысленная, как и все остальные. Истории о Хоре и его Песне смерти считались просто сказками – в лучшем случае совершенно лживыми, в худшем – сильно преувеличенными... Хор состоял из демонов, которые стремились завладеть даром жизни – только для того, чтобы осквернить его красоту.

Родная планета вида, которого уже нет в хрониках – он был удален из Гробницы мира, а, следовательно, и из памяти в наказание за его преступления – старалась держаться подальше от сражений, которые шли в дальней части ее системы. Местонахождение планеты было засекречено, чтобы защитить ее от гнева Улья. Ее орбиту защищали самые современные машины – орудия, мобильные костюмы, мины, гравитационные пращи и многое другое. Обитатели планеты были защищены. Они были в безопасности.

Они не заметили, как маленькие корабли тайком проходят сквозь их линию обороны. Всего их было двадцать; они последовательно приземлились в точках с заранее выбранными координатами на поверхности планеты. Четыре триллиона жителей занимались своими повседневными делами, когда в воздухе разлилась незнакомая мелодия. Она была прекрасна – бесплотный дар и конец всему одновременно. Хор пел. Их было всего двадцать. Когда их голоса усилились, люди закричали. Кора планеты сместилась и треснула. Моря закипели и хлынули на сушу. Ядро планеты содрогнулось. Земля раскололась. Силы обороны были подняты по тревоге, но было уже слишком поздно. Меньше чем через час после начала Песни скрытая планета забытого народа раскололась надвое. Такова сила Песни, ее дары – анти-жизнь и небытие.

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Малкант собирается с духом. Вопли ее сестры грозят разрушить ее разум.

Но она сильна.

И почти закончила работу.

Сущность Азават была крепко связана с ее целью – выучить Песню, довести до совершенства ее ноты, написать собственную Арию и стать смертью. Малкант удивило то, что она так верила в легенды об истинной силе Песни.

Даже Ир Ют, один из самых дорогих сердцу Кроты, давно отказался от мысли о воссоздании Хора. Однако в Азават горел огонь ее мечты.

Малкант чувствует, что ее переполняет гордость.

Ее сестра, она сама, и их брат – неполноценные существа по мнению тех, у кого кость почище – до сих пор ставили перед собой более высокие цели, чем трусы, предпочитавшие политику действию.

Логика меча подвела их, но они не подведут Рой.

Малкант делает последний разрез.

Рев Азават разрывает ей глотку, и она умолкает. Ее тело, сдерживаемое болтами, бьется в судорогах, а затем замирает.

На мгновение сущность сестры оказывается в руке Малкант. Она хочет попрощаться. Однако огонек, который был искрой ее сестры, быстро гаснет. Малкант отшатывается.

Акразул спрыгивает со своего алтаря и бросается на Малкант.

Недрогнувшей рукой Малкант делает один единственный разрез – глубокий, чистый – и вырезает из тела брата его сущность.

Тело Акразула падает на пол.

Его душа больше и сильнее, чем у его сестры. В ней больше гнева и зла.

На мгновение в Малкант вспыхивает страх: она боится, что сосуд Азават не удержит в себе ярость их брата.

Она помещает сущность Разрубленного Рыцаря в пустую оболочку Азават. Грех совершен.

Пришло время последствий.


«X: Вера в костях»[]

Все собрались.

Яма готова к очередной резне.

Зулмак Решительный встал уже в третий раз.

Скоро не останется никого, кто мог бы бросить ему вызов.

Скоро даже оставшиеся в живых могучие воины склонятся перед его мечом, перед его силой.

Зрители, собравшиеся на башнях, с огромным нетерпением смотрят вниз и все более уверенно перешептываются между собой о том, что поиски Роя наконец-то подходят к концу. Появится лидер... новый принц, которого превратят в короля.

Хашладун и ее сестры, оказавшиеся в плетущей интриги толпе, молчат.

Они надеялись, что кто-то докажет свою силу и заявит о своих правах, но долгое и кровавое возвышение Зулмако заронило в них семена сомнения. Дочери не уверены, что Яма может определить победителя, связанного с логикой меча.

Да, Зулмак произвел на них впечатление. Но король ли он? Нет, разумеется. С кем он столкнулся в бою? Каких противников выставил Рой?

Покушение на их отца и война, которую вел их дед, привели к тому, что у них не осталось воинов, достойных носить корону. Так решил Свет. Ненавистные Стражи пришли и навязали Улью свою волю – как на Луне, так и в системе. И теперь все что осталось у них – это обломки былого величия.

Хашладун считает, что Яма не выполнила своего предназначения, и не важно, одержит ли Зулмак победу, или нет.

Более того, Дочери полагают, что их предки по-прежнему верны логике. Крота и Орикс побеждены, да, но это произошло уже не в первый раз, и поэтому Дочери до сих пор верят, что Король костей, Пожиратель воли, истинный Король обликов никогда не падет так низко, чтобы навсегда исчезнуть в вечности.

По крайней мере, еще не забыты их деяния, их завоевания. Они подобны кошмарам, которые наводят ужас на тех, кто слаб.

Дочери верят в это и строят свои собственные планы, плетут интриги с целью восстановить величие своего рода. Их стратегические замыслы простираются за пределы Ямы.

Поэтому сейчас наследники изучают возможности, которые дает странный объект, найденный в глубинах Адской пасти. Эти возможности позволят отказаться от Ямы, проложить новые пути и обрести новые Понимания, с помощью которых, возможно, логика докажет право их деда на власть.

Однако те, кто стремится свергнуть их семью – те, среди которых они сейчас стоят – сочтут их исследования оскорбительными. «Логика – это логика», – скажут они. «Это известно, и это хорошо». Но у них не хватает воображения. Логика – не просто грубая сила. Логика – это коварство и хитрость. Логика – это выживание. Логика – это победа, которую дает все то, что делает короля великим.

В Яме Зулмак издает боевой клич. Он готов покончить со всем этим. Он готов предъявить свои права на корону.

Хашладун с отвращением смотрит на него – ему никогда не стать королем, лишь инструментом в чужих руках, тупым и беспощадным.

Если он станет победителем в Яме... если его коронуют... Тогда план Дочерей окажется под ударом до начала его воплощения.


«XI: Анти-логика»[]

КАК НАВЕРХУ...

Королева резни, повелительница Ямы выходит на первый балкон. Ее грудь вздымается, взгляд сосредоточен. Она прошла крещение в грязной костной муке, густо замешанной с кровью.

Собравшиеся не могут понять, как им относиться к этому зрелищу. Страх охватывает Некрополь.

Все узнают Азават, но она – не боец, а ее Песня, хотя и смертельно опасная, далека от совершенства, по сравнению с песнями других из Разгромленного Хора.

В каждой руке Азават сжимает тяжелый клинок, и на каждый из них насажены куски ее жертв. Внизу лежат тысячи трупов, разрубленные на части.

Храбрый Зулмак, который был так близок к тому, чтобы доказать истинность своей логики, разделан на части. Его конечности отрублены, а полость, где когда-то билось его сердце, вскрыта.

Собравшиеся просят Азават объяснить свои действия. Она – не воин, однако сражается, словно победитель. Она ни на что не претендовала, однако зарубила великого бойца. Условия логики были почти выполнены. Какое право она имеет...

Коварный ученый, распекающий «Певицу», разрублен надвое. Один из клинков Азават проходит сквозь него, словно сквозь воздух.

Начинается паника. Азават выплескивает свою ярость на собравшихся.

Они – не воины.

Они – интриганы, манипуляторы и трусы.

Они – все то, что ненавидит Акразул.

Его новая плоть – его новые кости – позволяют ему проявлять эту ненависть в виде стремительной и безжалостной агрессии. Он благодарит свою сестру и знает, что она бы гордилась тем, сколько крови он сейчас пролил. Она пожертвовала собой, чтобы он снова мог сражаться за те принципы, в которые они верили. Он убивает на высоком уступе над заполненной кровью ямой. Будущие советники несуществующего короля тщетно пытаются оказать сопротивление и гибнут. Он убивает за нее, ее руками, от ее имени. Башню за башней. Труса за трусом. Тела воистину недостойных заполняют храмы крови. Крики не смолкают. Акразул и Азават едины, и в этом единстве он тоже изменился. Он уже не Акразул, от него остался только гнев.

Он понимает, что убийство кукловодов не входило в планы Малкант. Она будет недовольна, но это уже не важно. Главное – это отомстить. Только прикончив всех, кто подвел Рой, он утолит свою жажду крови.

Дочери Кроты пытаются скрыться, но Безурит обращается к сестрам и просит их понять всю важность момента. Отступая от Азават, они, пользуясь всеобщим хаосом, прикрывают собственные грехи. Достав из-под плащей кинжалы, Хашладун, Безурит, Кайнокс и Вошир разят тех, кого считают своими противниками. Вся вина ляжет на Азават. Но даже если их разоблачат, ни останется никого из тех, кто мог бы бросить им вызов.

ТАК И ВНИЗУ...

Из Ямы доносится голос.

Азават приостанавливает резню.

Голос знакомый, но странный.

Внизу, над трупами парит Малкант.

Азават бросает взгляд на оставшихся жертв и поворачивается к сестре.

Малкант зовет ее снова.

– Брат... Ты мне нужен.

Азават покидает алую башню. Оставшиеся зрители бегут. Их возглавляют Дочери, которые притворились испуганными.

В Яме Азават осторожно разглядывает Малкант. Певец смерти молчит, он сбит с толку. Малкант с зияющей раной в самом центе ее подплывает ближе и шепчет на ухо сестре...

– Мы выбрали неверный путь. Твой гнев – это бремя. Позволь мне избавить тебя от него...

Пока Малкант исполняет знакомую песню в новой тональности, глаза Азават расширяются: она узнала ее. Она пытается говорить, но тщетно: голос был разорван на части в ходе ее уничтожения.

Песня продолжается. Из Азават течет кровь – из ушей, носа, из глаз, из рта. Ее кости трещат, тело покрывается пузырями, и наконец она ломается. Лицо Малкант снова озаряется улыбкой. Обманщице не удалось осуществить свой план, но логика меча остановлена, и это – тоже победа.

Хашладун заглядывает в Яму, пока последние зрители бегут наутек. Зулмак побежден, новый герой распался на части. Никто не может предъявить права на приз логики. Планам Дочерей возродить славу своего отца больше ничто не угрожает.

И теперь, как и прежде, остается лишь не сработавшая логика меча и неясное обещание кошмаров.


«VIII.X: Апокрифы»[]

ШЕПОТ НЕДОВОЛЬНЫХ

«Внемли мне, о сестра Песни, певица Отчаяния, вестница смерти!

Твоя песня еще не спета.

Твое предназначение еще не осознано.

Ты – насилие? Или ты – смерть??

Они принадлежат к одному роду – матери страха – и все-таки разные.

Одна – обещание.

Вторая – неизбежность.

Но обещания могут оставаться невыполненными, превращая в лжецов даже тех, чьи намерения предельно чисты.

Тогда зачем быть чем-то, кроме неизбежности?»

Впервые Азават услышала подобный шепот за миг до того, как ее сестра сделала первый разрез. И даже когда ее вопли заполнили комнату, слова эхом звучали в ее сознании.

«Святотатство твоей сестры – хитроумное и чистое.

Она видит, что логика меча не действует, и взор ее не затуманен.

Но путь, кой ты прокладываешь, ошибочен.

Ты стремишься уничтожить слабых, истребить трусов, жаждущих занять пустующий трон.

Среди вас нет принцев.

Нет королей.

Нет королев.

И поэтому ты сдаешься. Это отважная жертва породит резню.

Но что потом, о Азават из Осиротевшего роя, Азават из Разгромленного Хора?

Твое тело вернется в жизнь, полную насилия, и ничего больше.

Ты жертвуешь собой ради обещания.

За этим последует смерть.

Но лишь как следствие той ярости, которую ты и бедная, запутавшаяся Малкант хотите выпустить на свободу.

А это все, что может предложить твой брат – свою ярость.

Ты считаешь ее заслуженной.

В этом ты права.

Бедный, глупый Акразул. Как долго он предавался отчаянию, вызванному его же собственными неудачами?

И теперь, чтобы утолить его гнев, чтобы исцелить его тело и дух, ты готова пожертвовать тем, что принадлежит тебе – телом, духом и, что еще хуже...

Твоим драгоценным даром.

Твоей Песней».


«IX.X: Апокрифы»[]

ПОСЛЕДСТВИЯ ГРЕХА

«Ты любишь своих сестер, но только одна в ответ одаривает тебя любовью. Однако ты готов позволить бедной, милой Азават отдать всю себя тебе – погасить огонек своей сущности, чтобы ты мог занять ее место. Ее сущность – это не все. Как же ее дар? Мелодия, которая эхом звучит в ее душе, – редкое сокровище. Мало кто из нас обладает столь же чистой связью с болью нашего бытия, как те, кто достойны петь в Хоре. И все же драгоценная Азават отдает все, чтобы излечить тебя, меняет свое искусство на твою ярость, притом, что ярость так легко создать и воспитать, и ей так бездумно поклоняются. Но... такова сила ее любви. Любовь настолько безрассудна, что мы отказываемся от лучшего, что в нас есть, от всей нашей жизни ради того, чтобы порадовать тех, кем больше всего дорожим. А что же другая? Что же твоя коварная сестра Малкант? Ее любовь к тебе сдерживают ее амбиции – суровая правда, которую она видит в логике меча. Она видит все, она многое знает, и мало кто способен так же, как она, использовать тайны в качестве оружия. То что ты ей дорог – данность, которую ты ощущаешь всем сердцем. Ведь она всегда была верной и преданной. Она верно служила павшему принцу, несмотря на то призвание вашего рода можно подвергнуть сомнению. Но ее преданность не значила ничего, когда дети Света прокляли эти залы и с боем пробились в эти комнаты, где убили сына, подвергли искушению отца и начали войну, которая положила конец правлению одного из королей. Но ты же знаешь все это, о великий и могучий Акразул. Такие истории – фундамент для твоего гнева. Такие яростные истины оставили след на твоем теле, разуме и душе. Разрубание твоих связей – это кульминация многолетней борьбы, в ходе которой ты пытался доказать не только свою ценность, но и ценность всех, кто принадлежит к оскверненной секте – твоему обесчещенному роду. Интересно… Малкант никогда не предлагала восстановить твою любящую сестру? Когда твоя душа обретет свободу, тело опустеет. Так почему Азават должна погибнуть, если сосуд из плоти и крови остается без дела? Потому, рассерженный, слепой, жалкий Акразул, что твоя сестра знает то, что неизвестно тебе: ты – инструмент, оружие, но не более того. Твоя ярость – единственное твое полезное качество. Азават увидела бы все другом свете. Она бы улыбнулась, увидев твою гордость, как только ты бы возродился в ее теле, но вскоре твой гнев стал бы для нее невыносим. Поэтому все так и вышло… Вас ослепили ваши греховные желания. Одна – лживая Малкант – наточит тебя и бросит в бой против тех, кого считает слабыми, но за это пожертвует единственным живым существом, которое тебе дорого. Другая – нежная, любящая Азават – свяжет твою ярость своей любовью, сделает тебя слабее, пытаясь избавить от боли. Обе ущербны. Обе недостойны. И как ты поступишь? Останешься ли ты куклой или станешь кукловодом? Или ты примешь дар сестры и обретешь свой последний, мимолетный облик – станешь вырвавшейся на свободу яростью и больше ничем?»

Эти слова превратились в ровный гул, подтачивающий разум Акразула.

Он не слышал, но чувствовал их.

Они запечатлели в нем истину в тот самый миг между последним воплем Азават и его собственным рассечением.

Все стало черным и серым, а затем он сделал первый вдох в оболочке своей сестры – и своими новыми глазами он увидел, как Малкант улыбается ему. Тогда он понял, что голоса не обманывали его, а обещали.

Его клинок воткнулся в грудь Малкант. Смертельная рана, глубокая и чистая.

Акразул – теперь Азават – не собирается быть чьей-то пешкой.

Ничто не должно сдерживать ее ярость.

Рою будет нанесен удар.

А затем удар обрушится на коварных прихвостней Света и всех, кто встанет у нее на пути.

Бойня закончится только тогда, когда она и все остальные превратятся в прах.


«IX.X.I: Апокрифы»[]

НЕ БОГИ, ДЬЯВОЛЫ

Малкант чувствует, как покидает тело. Изгнание происходит внезапно и легко.

Затем начинается шепот...

– Я разожгла огонь в сердце твоего брата, я разозлила его, чтобы он нанес удар.

Мне нужна была лишь одна рана, чтобы вырвать тебя.

На восстановление твоего сердца понадобится время, но твоя оболочка уже готова к тому, что грядет.

Я знаю, тебя это потрясло, но поверь: я сделала все, чтобы ты не страдала – только в тот миг, когда клинок пронзил грудь, и сейчас…

А теперь – покой.

– Я не просила даровать мне покой, о скрытая сестра образов.

– Тебе знаком этот голос?

– Я знаю, что у тебя их много.

Я слышала их сладкие речи еще в детстве.

Но никогда не просила у них совета.

– Верно, ты ничего не просила.

У тебя было только одно желание – брать.

Ты – упрямое, коварное существо.

Ты очень мне нравишься.

Пойми, я не упрекаю тебя ни за твои желания, ни за попытку их осуществить.

Твой единственный грех – в глазах тех, кто имеет вес, – состоит в том, что ты еще не была готова к тому, чтобы полностью раскрыть свой потенциал.

Ты, как и бесчисленное множество других до тебя, увидела подходящую возможность и перешла к действию.

Но действия оказалось не достаточно.

Хуже того, ты не видела скрытую у всех на виду силу, которая практически была у тебя в руках.

– Акразул – сила, способная все изменить. Его ярость...

– ...не будет иметь значения.

Убей слабых жрецов.

Убей дочерей потерпевшего поражение принца.

Оскверни логику меча и коронуй нового правителя.

И все же когда настанет время космосу держать ответ за все свои намерения перед теми, кто сидят на тронах, недоступные нашему пониманию, Рой будет подобен крошечной искорке.

– Ты говоришь о невидимых богах, которые меня не интересуют. Мой путь... Жертва, которую я принесла здесь... повлияют на дела более сиюминутные, чем те, что ждут нас в конце.

– Значит, ты со мной согласна. Отрицая наследие Роя, я не прошу тебя подумать о богах, которые так далеки от того, что происходит здесь и сейчас. Совсем наоборот...

Дракон и Червь.

Личинка и Царица.

Крестьянин и бог.

Столько богов. Столько правил.

На скрижали под названием «жизнь» начертано бесчисленное количество мифов. Они – не надежда, не завет и не сила. Они – преувеличения, основанные на недопонимании.

Однако они управляют многим – и твоими действиями, и моими. Изо дня в день. Из цикла в цикл. Из эволюции в эволюцию.

Вечные идолы, которые направляют, карают, любят и уничтожают нас.

Но верно ли это?

Кого мы должны задобрить, кому должны поклоняться?

Кому должны приносить жертвы?

Кого мы почитаем, чтобы защитить наше хрупкое эго?

Милое дитя, ответ прост.

Никаких богов нет.

Есть только абсолюты.

Однако грядут великие перемены.

Время перестает быть временем, когда радиолярии танцуют на обломках истории прошлого и будущего.

Пространство перестает быть пространством, когда мы разрываем реальность, чтобы создавать наши собственные тайные миры.

Смерть перестает быть смертью, когда воины Света возносятся и погибают, никогда не отступая, никогда не зная поражений.

И все, что остается, – это невежество, последний абсолют, последняя незыблемая истина.

Время можно искривлять и ломать, изменять его ход так, как это нужно тем, кто обладает знанием и волей.

Пространство можно порвать в клочья, раскопать и найти в нем новые и древние миры, не скованные цепями понимания.

Смерть можно игнорировать благодаря невероятным видам энергии и современным технологиям – как физическим, так и неотличимым от магии.

Но невежество остается непобедимой константой.

Ты можешь узнать больше, но не можешь узнать все.

– А что потом, когда пространство и время можно будет объединить, чтобы узнать последнее из неизвестного?

– Когда падет последний абсолют, реальность замерцает и содрогнется, и тогда появится новый абсолют... завершающий, тотальный и полный.

– Ты хочешь увидеть этот последний миг?

– Я хочу сделать все, чтобы он не наступил.

– Ты возьмешь меня с собой?

– Я думала об этом, но нет. Ты уже выполнила свое предназначение.

– Как так, если я не справилась?

– Бедняжка, ты не сумела достичь своих целей, но не моих.

Малкант обдумывает эти слова, и вдруг на нее накатывает ужас. Она чувствует, как ее сущность утекает в пустоту.

Ее последние мысли – о сестре...


«IX.X.II: Апокрифы»[]

ПЕСНЯ ТВОЯ СТАНЕТ СМЕРТЬЮ

– Дыши новыми легкими и подумай вот о чем...

Твоя сестра сама породила свою смерть, причиной которой стали ее греховные амбиции – исказить логику и уничтожить остатки Дома Кроты, рода Орикса, чтобы Рой мог найти путь, который ведет за пределы невозможного, за пределы восхождения.

Как всегда это бывает во времени и пространстве, в ее планах обнаружился изъян. Как и у Орикса. Как и у Кроты. Как и у всего сущего в тот момент, когда кто-то решает бросить вызов установленному порядку.

Этим изъяном была ты, милая Азават.

Твоя сестра никогда не задумывалась о связи между тобой и братом, никогда не принимала в расчет его ослепляющую ненависть и ярость, а также то, как она проявится в первые мгновения новой жизни.

А эта ярость предала и тебя. Ты верила в то, что Акразул, обретя новый облик в твоем старом теле, найдет в себе что-то, кроме ярости, но эта вера была отброшена в сторону в тот же миг, когда он возродился, а его клинок в твоей руке пронзил сердце Малкант.

Эта рана все еще болит. Чувствуешь?

Однако сердце все еще бьется.

Слабее, чем раньше. Но оно исцелится, если ты ему позволишь.

Азават неуверенно поднимается. Она сбита с толку.

Комната ей знакома, но она сейчас одна – если не считать слов, которые звучат где-то в дальних уголках ее подсознания.

Пол холодный и жесткий. Мир вокруг обретает четкость, и она встает. Это не ее глаза. Кожа знакома ей, но она краденая.

Рядом с ней лежит труп, который когда-то был ее братом...

И она вспоминает свои последние мгновения.

Инквизицию, которая вырвала ее душу из физической клетки. Цель, с которой была связана эта жуткая церемония.

– Зачем я вернулась? – спрашивает она, обращаясь лишь к невидимому шепоту.

– Чтобы увидеть свой грех.

Не его ересь, а его глупость.

Более того, для того, чтобы еще раз подумать о своем даре и ценности Песен, которых ты еще не спела.

– Почему я закутана в кости моей сестры?

– Ярость твоего брата, ненавидящий все рок, который зрел в нем – вырвались на свободу. Так и было запланировано, однако, его ярость вышла из-под контроля.

Он ненавидит всех, кроме тебя.

Он ненавидит их за ошибки, за издевательства... за то, что создали настоящее, в котором тебя нужно принести в жертву ради неизвестного будущего.

– Где он?

– В Яме. Даже сейчас. Он отправился туда, чтобы судить Рой.

– Он убьет их всех.

– Или большинство. Он воистину силен.

– Он достоин.

– Возможно, он был достойным, но сейчас... Он – не тот ответ, который ты искала.

– И ты вернула меня, потому что...

– Ответ скрыт в тебе самой.

– Моя Песня.

– Хор.

– Ты хочешь, чтобы он возродился?

– Я хочу, чтобы ее ноты стали смертью – истинной и окончательной.

Твоя инквизиция показала тебе, какая сила скрыта в мелодии.

Ты связана с ее историей.

Твое разрушение показало тебе, все, что скрыто внутри.

Ты должна была понять, чтобы понять.

Ты должна была понять, чтобы перейти к действиям.

– Ты хочешь, чтобы я уничтожила своего брата?

– Я хочу, чтобы ты отринула манипуляции сестры и упрямство брата, и обдумала свои возможности.

Ты – ценный приз.

Ты – ключ, который откроет путь к новому хору.

– Я не завершена.

Эта глотка не вырезана, не обучена.

Дирижер никогда не примет Малкант. Даже если это тело будет издавать те же ноты, они никогда не вольются в Арию и не создадут нужную тебе мелодию.

– Малкант мертва, и ты – не она.

Азават мертва, и ты – не она.

Скоро умрет и Акразул. И ты – не он.

Ты станешь единым целым – возрожденным А'Айрамом...

– Первой Смертью?

– Ты знаешь легенду?

– Да.

– Ты возглавишь Хор?

– Да.

– Тогда возьми свою прежнюю глотку и заверши перерождение. Стань Первой Смертью и послужи катализатором того, что однажды вступит в бой с небытием.

– И за эту честь, за все, что ты делаешь – что ты потребуешь взамен?

– Я не ищу почестей. Чтобы превратиться в то, чем я хочу стать, мне нужна только твоя Песня.

– Оружие.

– И ничего больше.


«XI.X: Апокрифы»[]

ВЫКОВАТЬ НАКОВАЛЬНЮ

КАК НАВЕРХУ...

В Яме творится хаос.

Самопровозглашенные кукловоды шумят и дрожат от страха, когда Акразул, облеченный в кости и плоть Азават, поднимается и приветствует их.

Дочери пытаются сбежать, прежде чем собравшиеся жрецы преградят им путь.

Когда они поворачиваются, в голове Безурит звучит голос.

– Так же, как и дети Садовника, те, кто собрались рядом с вами, являются вашей полной противоположностью.

Им бы хотелось изгнать вас.

Им бы хотелось вас выпороть.

Если им представиться такая возможность, они обратят весь ваш род в пепел, положат конец роду Кроты и воссоздадут Рой по своему жалкому и трусливому подобию.

Если только Дочери Разрушителя миров не докажут, что они не просто избалованные наследницы.

Если только Дочери Разрушителя не избавят свое потомство от раковой опухоли...

Все готово к началу резни.

Многие погибнут от руки разъяренной Певицы.

Многие могут стать большинством.

Если вам хватит смелости.

Если вы готовы вырвать свое собственное будущее, пожать урожай подобных редких, драгоценных мгновений, когда действия других создают благоприятную возможность для вас.

Безурит поворачивается к сестрам, и четыре клинка режут глотки всем, кто когда-то помешал им по праву занять трон их отца.

ТАК И ВНИЗУ...

Акразул растворился в своем новом существе.

Но когда к нему плывет его сестра Малкант, его одолевает смятение.

Его сестра умерла.

Он сам убил ее – своей новой рукой.

Он оглядывает ее новыми глазами – элегантное, но разорванное платье, рану на груди, которую нанес его клинок. Но взгляд Акразула останавливается на ее глазах.

Никогда еще он не видел в них такой заботы.

Затем снова раздается приглушенный голос, проникающий в потаенные уголки его сущности...

– Ты должен увидеть, какая она на самом деле.

Устроив эту резню, ты потворствовал только своим желаниям.

И все-таки она простила тебя.

И теперь она просит тебя лишь о том, чтобы ты отплатил ей тем же.

Акразул, ныне ставший Азават, слышит колыбельную.

Пока она уничтожает его сущность, в уголке его глаза собирается слеза.

Ему было приятно дать волю своему гневу, но сейчас, стоя на горе из убитых врагов, он чувствует только облегчение и любовь. А затем он перестает существовать.

ТАК И ВНИЗУ...

Его поражение скоро и мучительно.

Зулмак был уверен, что одержит победу и заслужит право стать новым принцем Роя – если не по крови, то по титулу.

Но никто не учел Азават и ее грубую, сокрушительную силу.

Глядя на то, как ее мечи рубят всех, кто посмел зайти в Яму, зрители охают. Их восклицания отражаются от потемневших утесов, словно сами древние камни радуются бесконечной резне.

Пока трупы валятся как скошенные колосья, раздается зов, который мог слышит только Зулмак...

– Тебе пришел конец, воитель.

Но все еще можно изменить.

Сдавайся, и я позабочусь о том, чтобы тебя исцелили.

Непокорный Зулмак кричит.

– Я могу одолеть тебя и еще много веков рвать тебя на части в темных подземельях, где каждый миг – вечность, и каждая вечность – это новый ад, который рождается с очередным воплем.

Но мне бы хотелось увидеть твое возрождение.

Остановись, и ты обретешь свободу.

Остановись, и ты преобразишься, и тогда твоя ярость затмит даже гнев этой странной ведьмы, которая тебя зарубила.

Остановись, и ты станешь истинным, могучим орудием, которое сможет погасить Свет.

Вопль Зулмака вырывается из его искалеченного тела и затихает. Если бы кто-то обратил на него внимание, то увидел бы искорку: сущность почти победителя отправляется из этого мира в другой.

КАК НАВЕРХУ...

Дочери нанесли удар и теперь собираются бежать, как вдруг Хашладун чувствует необоримое желание снова заглянуть в Яму.

– Постарайся вынести из кошмаров все, что сможешь...

Она слышит чей-то шепот.

– Они – сила?

Или они – проклятие?

Ищи своих предков в этих призрачных формах.

Я могу сказать тебе, что этот путь ведет к разочарованию, но вы должны увидеть это сами.

Это нужно Дочерям, которые отчаянно пытаются произвести впечатление на своих отцов.

Но не отчаивайся, о бедное, заблудшее дитя, когда узнаешь, Кроты и Орикса на самом деле больше нет.

Ведь за этой истиной тебя ждет другая...

Время пришло, и ты, и твои сестры больше не должны рассчитывать на чью-то поддержку.

Рою – Улью – не нужен ни принц, ни король.

Ему нужна сила. Станьте этой силой.

Воздвигните Алый Шпиль.

Подайте сигнал о своем прибытии.

Бросьте вызов Свету.

И когда «герои» придут, чтобы осудить провозглашенные вами независимость и стремление покорять, я предложу вам этот дар – сущность вашего павшего воителя.

Я знаю, вам неведомо, какие цели я преследую, но мы – сестры одного рода, и нас связывают узы крови.

И этот дар станет лишь одним из многих...

Воспользуйтесь им, родите опустошителя, который защитит то, что вы надеетесь создать.

– А как же коварная ведьма внизу? Ее греховные игры дорого обошлись нам.

– Эта ведьма, во всех ее обличьях – святая покровительница обоих ваших даров.

Она освободила могучего Зулмака, чтобы его можно было возродить и подчинить вашей воле.

– А вторая жертва?

– Из поражений Ямы появится Хор Песни смерти.

Эти поражения стали возможны благодаря амбициям этих сестер и брата.

Амбициям, которые подарили вам воителя и Хор.

Используйте их так, как не удалось вашим отцам.

И затем наступает тишина.

ТАК И ЗА ГРАНЬЮ...

Где-то в каком-то темном мире Королева шепота улыбается, думая о смерти.

Она подарила Рою прекрасное, идеальное оружие и могучего воителя – средства, которые позволят избавиться от привязанности к логике меча, недоступной их пониманию.

Дочери считают их дарами, мощной волной, которая возвысит Рой и бросит вызов Свету.

Но они всего лишь пешки в большой игре.

Род Орикса уже исчерпал себя...

Светящиеся захватчики, сеющие смерть, придут снова. И агония королевства, чей правитель уже мертв, станет наковальней, на которой выкуют новый меч. Этот меч послужит в грядущих войнах и станет чистейшим воплощением логики.

Advertisement