Веб-истории/За гранью Света

ЗАГАДОЧНЫЙ ПОЛЕВОЙ ДНЕВНИК[]

ЗАМЕТКА: ЗВЕЗДА-КУЗНЯ[]

Я решил послать моих экзо на разведку. Пусть привыкают к новым телам; это поможет им не допустить диссоциативного отторжения и не окончить свои дни, как мистер Джуг. Площадь поверхности статита, к которому ведут врата, в несколько раз больше поверхности Земли, так что работы у них будет предостаточно. Невероятно, но масштабы и пассивность конструктов вексов начинают меня раздражать. Теперь это уже просто утомительно.

Это примерно как обнаружить в пустыне изваяние с надписью: «Я – Озимандия, царь царей. Взгляните на мои великие деянья. Или не взгляните. Мне абсолютно все равно».

Вексы необходимы мне для продолжения работы, потому что синтезировать собственную мозговую жидкость я пока не могу. Но мне отвратительно их полное безразличие. Смотря на них, я ощущаю все то же, как если бы смотрел на бегущего по стенке жирного таракана: отвращение, презрение, беспокойство от мысли, что эти бездушные существа, эти живые машины живут вокруг нас.

Поневоле представляешь, как они вылезают из своих щелей и принимаются копошиться у меня под ногами.

Висящий в небе голубой гипергигант 2082 нестерпимо ярок, даже через оптику экзотела. Думаю, именно такие соленые моря первопланет и стали колыбелью эволюции вексов. Здесь не было тяжелых элементов, чтобы отнимать их у друг друга, зато простые соединения, необходимые для роста, имелись в изобилии. Как следствие, необходимость в хищническом образе жизни так и не возникла. (Какой в этом был бы смысл? Еды и так на всех хватало.)

Вместо этого агрессивное излучение молодой вселенной заставило их развить в себе невероятную стойкость и использовать вредоносное излучение как пищу для собственного роста. Слабые особи выжигались гамма-всплесками. А сильные научились обуздывать этот огонь – не химический огонь наших палеолитических предков, но ядерный огонь атома.

Примитивные сигналы взаимопомощи, – «пища здесь», «понизить плотность», «создать новую колонию» – должно быть, заложили в них основу для роения, простейшей схемы хранения информации в виде самоповторяющихся конфигураций. Те, кто называют вексов коллективным разумом, не вполне правы. Вернее было бы считать их единой последовательностью, повторяемой в бесконечной цепочке самоподобных элементов, как во фрактале.

Полагаю, броня должна была возникнуть на самых ранних этапах. Возможно, в форме гидрогеля, смягчавшего воздействие гамма-лучей, или кремниевых пластин, удерживавших воду. Без подобного экранирования они не смогли бы выходить на мелководье, чтобы улавливать ионизирующее излучение и использовать его в качестве топлива. (Неудивительно, что они так хорошо размножаются вблизи звезд!) Научившись объединяться в группы для взаимопомощи, – внешний слой снабженных броней радиолярий прикрывает собирателей – они открыли себе путь к более сложным конфигурациям. Последовали микроскопические орудия, укрепления, пластичная защита. А программы для всех этих структур кодировались в конфигурациях самих роев.

Интересно, как скоро они открыли физику? Уверен, что скорее, чем люди. Собственная клеточная природа послужила бы им доступной аналогией квантов материи, энергии, пространства и времени. Приливы и отливы навели бы на мысль о движении небесных тел. Даже сам смертоносный радиационный фон выполнил бы роль естественной обсерватории для изучения физики высоких энергий.

Их первыми внешними скелетами, скорее всего, были мягкие панцири из защитного желатина. Банальные чехлы из слизи. Насколько же далеко они ушли!

Признаться, мне импонируют философские последствия подобного пути эволюции. Вексы – живое доказательство того, что природа не обязана быть «с обагренными зубами и когтями». Принужденные выживать в жестоком мире, а не сражаться за скудные ресурсы, они по природе склонны к сотрудничеству. Эгоизм никогда не приносил им эволюционной выгоды. Даже если людям для того, чтобы притереться друг к другу, и требуется государство-Левиафан (для тлей в моем сне таким Левиафаном был я), вексы нуждаются в притирке не больше кирпичей.

Скажете, я описываю идеальное общество? Отнюдь. Далеко не идеальное. Вексы лишены смысла. Им неведом личностный опыт и субъективность. Они неспособны воспринимать ничего, кроме самих себя. Им не нужно комбинировать свою ДНК, чтобы порождать детей, или устанавливать отношения с другими индивидами. Если мир не укладывается в их неизменную модель, они меняют его под нее. Для них нет разницы между реальностью и симуляцией. Содержание есть форма, и одно должно всегда соответствовать другому. Нет, не думайте – я не хочу сказать, что вексы не способны творить. Но их творчество беспощадно. Оно переплавляет все по их подобию.

Я хочу сказать, что вексам неведома смерть. У них нет детей. Они сами себе предки и потомки. Первые матери, первые дети, все одновременно.

Вот почему я без колебаний граблю их мир в поисках материалов. Вот почему я обязан сделать так, чтобы космос наследовала жизнь, созданная по моему образу.

Будь у меня возможность, я не оставил бы от них и следа.

ЗАПИСЬ 10[]

Все 12 членов моей первой группы экзо мертвы.

Их диссоциативное расстройство достигло… крайних форм. У одного бедняги развилась полная эхокинезия и эхолалия. Он до такой степени эмпатировал мне, что вынужден был повторять все, что я делаю и говорю. Даже когда я вводил команду, чтобы ликвидировать его, он все повторял за мной. На мгновение меня даже постигла страшная мысль, что сейчас это он оборвет МОЮ жизнь.

Я скрыл эту неудачу от Элизабет, чтобы не обескураживать ее. Она сейчас занята вексами и собственными попытками тайком добраться до ЦУ «Ясность». Мне пришлось полагаться на помощь доктора Сундареш.

К сожалению, после того как умер последний подопытный, она закатила мне форменную истерику. «У девятерых был синдром Котара! – кричала она. – Они были убеждены, что мертвы! Одна думала, что попала в ад, а меня считала еще одной грешной душой, посланной мучить ее ложной надеждой. Скажешь, что она не была права? С остальными все было еще хуже. Ты хоть в курсе, что считается вторым основным проявлением синдрома Котара?»

Я ответил, что нет и что вообще-то собирался немедленно заняться анализом их предсмертных ментальных снимков.

«Бред бессмертия! Медицина и та признает зацикленность на этой идее патологией!»

«Основной обязанностью живого существа, – напомнил ей я, – является поддерживать и питать тех, кто более всего на него похож. Если я более всего похож на себя самого, доктор, значит, избегать смерти – моя прямая нравственная обязанность».

«Это не ты написал, а твой сын, – парировала она. – Между прочим, Кловис, я видела запись того, как он выглядел незадолго до смерти. Голый бледный комок из парамускулов и мембран, корчащийся в своей колыбели. После того, что ты с ним сделал, он выглядел ничуть не лучше слизняка. Безрукого и безногого извивающегося сгустка потрохов. Его ты, убивая своими экспериментами, тоже "поддерживал и питал"?»

Я немедленно распорядился, чтобы доктора Сундареш перевели в лабораторию по установлению контакта с вексами. К сожалению, она самым безответственным образом удалила свое личное дело из базы данных моих сотрудников, так что я не могу уничтожить ее профессиональную карьеру настолько всесторонне, насколько мне бы этого хотелось.

Все это было с ее стороны верхом непрофессионализма.

Чуть не забыл: мистер Миллер также скончался. Титрированное денатурированное масло вексов, которое мы попытались вводить ему в качестве крайней меры, вызвало острую реакцию. Конечно, оно прекрасно справилось с задачей восстановления поврежденных клеток, но нам не удалось сдержать его более радикального трансформационного воздействия. Перед смертью мы с ним очень мило поговорили. Он поблагодарил меня за все попытки помочь ему и убеждал продолжать исследования.

Я вызвал сюда команду психологов, чтобы они осмотрели следующую группу экзо и высказали свои рекомендации. Они обосновались в Ивентайде и вскоре сделали весьма полезные выводы. По их словам, корень проблемы лежал в изъянах моих экзотел. Я потребовал объяснить, о каких таких изъянах они говорят. Предоставленные тела были свободны от всех людских слабостей. Им не нужно было есть, пить, дышать, спать, мочиться или видеть сны.

Оказалось, именно в этом и заключалась проблема.

Я полагал, что с отсутствием вызывающих их физиологических процессов эти потребности со временем исчезнут. Но запутанные пути эволюции нельзя так просто привести к рациональному виду. Я был не прав. Их мозг решал, что все их внутренние органы отказали. У них не было ни дыхания, ни сердцебиения, ни интрацептивных импульсов… по всему выходило, что они мертвы.

Из этого логически следовало диссоциативное отторжение их физической формы – синдром Котара. Он заставлял их считать собственное тело чужеродной или некротической формой, которую необходимо отсечь. Сойти с ума от ужаса – вполне логичный исход для того, кто полагает, что оказался заперт в мертвом теле. Короче говоря, мои экзо умирали от острой формы телесной дисфории.

Видимо, нам потребуется внести в конструкцию экзо некоторые квазичеловеческие особенности, которые убеждали бы мозг, что он не задыхается, не умирает с голоду и не испытывает перманентную, но почему-то не смертельную остановку сердца.

Увы, подражание физиологическим банальностям для меня – задача глубоко неинтересная. Пусть ей займется кто-нибудь другой.

Куда интереснее то, что форматирование памяти оказалось на удивление полезной процедурой. Новые экзо так утомили меня своими расспросами – что стало с клиникой, где их сканировали, как давно это произошло, можно ли им повидаться со своими семьями – что я стал перед включением принудительно вызывать у них ретроградную амнезию. И удивительное дело: это увеличило их устойчивость к отвержению экзоразума!

Могу предположить, что отсутствие событийной памяти упрощает приспособление к новому телу, А утрата эмоциональных привязанностей предотвращает мешающие здоровому функционированию горе и стресс.

Теперь мы будем автоматически блокировать им доступ к событийной памяти, предшествующей загрузке в новое тело. Наверное, стоит также предусмотреть встроенный механизм блокирования доступа к воспоминаниям, сформированным после экзотрансплантации, на случай, если их нужно будет вернуть в «заводское состояние». Сами по себе полные энграммы памяти хранятся в настолько рассредоточенных зонах мозга, что отследить их все и стереть представляется слишком сложным. Гораздо проще перерезать ассоциативный доступ к этим воспоминаниям и предоставить им самим распадаться за ненадобностью. В конце концов, память – это не запись, а набор инструкций для мозга, возвращающий его в то или иное состояние, своего рода пьеса. И, подобно пьесе, если ее долго не ставить на сцене, она поблекнет и забудется.

Учитывая то, как успешно продвигается эксперимент с экзотелами, полагаю, недалек час, когда и сам я покину эту умирающую оболочку и войду в тело моего ассистента.

Но что в таком случае станет с моими воспоминаниями? Перестану ли я быть самим собой? Не превращусь ли в подделку, в никчемного двойника? Немыслимо.

Я должен испытать это на Элизабет (аудиосообщение).

ВНИМАНИЕ:

Функциональность внутренних органов критически низкая.
Передозировка стимуляторов и ноотропов приведет к отказу печени.
Разрушение базальных мембран прионами приостановлено аномальной кристаллизацией интегринов. Рекомендуется незамедлительное исследование феномена.

ЗАПИСЬ 11[]

Элизабет убеждена, что мы заражены.

Она обнаружила во льду микроструктуры вексов. Жилы видоизмененных кристаллов поднимаются к поверхности, где вбирают долетающие с Юпитера тяжелые ионы для использования в их постройках.

Вексы нашли способ распространяться за счет недопонимания. Они перемещаются по нашим несущим частотам, маскируясь под небольшие помехи. Всякий раз, когда пакет данных приходится посылать заново, когда инженер в скафандре отвечает по рации: «Не расслышала, повтори», повторное сообщение – скомпенсированное относительно помех вексов – несет в себе инвертированную копию этих помех и тем распространяет инфекцию.

Передавать свой образ другим посредством ошибок? Отвратительно.

Не знаю, как, но мы принесли заразу вексов с собой из их мира. Но каким образом? Члены исходной экспедиции прошли через карантин с соблюдением всех протоколов Коллектива Иштар. Фреймы были немедленно уничтожены. Те вексы, что оказались на Европе, – и тот, что построил врата, и бедняги, которых мы заманили сюда, – содержались в строжайшей изоляции. Даже мой ассистент подвергся доскональной разборке и сбросу.

Единственными возможными переносчиками могут быть только мои собственные экзо.

Следовало настоять, чтобы их дольше продержали в карантине, но мне не терпелось ускорить темпы производства.

Виновата именно их устойчивость к вексам. Тот факт, что я сделал их невосприимчивыми к наиболее агрессивным формам вторжения, означает, что они не ломаются достаточно долго, чтобы внутри них накопились более трудноуловимые и коварные инородные агенты.

Патологических последствий заражения не наблюдается. Пока что вексам просто любопытно. Но от любопытства они неизбежно перейдут к попыткам трансформации, а я не допущу, чтобы мои экзо оказались кем-то изменены. Я вырос на мифах, где человек обретал вечную жизнь лишь для того, чтобы обнаружить, что та содержит некий сокрытый от него ранее изъян. Я требую, чтобы вместилище моего духа было безупречным!

К тому же важно не допустить… распространения паники. Слишком до многих дошли слухи, что вексы распространяют «экзистенциальную информационную угрозу».

Ах, если бы нам только дали самим разобраться с инцидентом на Плутоне! Этот вечно сующий повсюду свой нос военный разум только все испортил. Если мои люди обнаружат, что заражены, они решат, что орбитальная станция обрушится на них с минуты на минуту. А это не способствует нормальной работе.

Нет. Подобно истории с тем психологом-предателем и смерти мистера Миллера, эта информация не должна выйти на свет.

Экзо по природе крепки; семя Ясности внутри них также противодействует вексам. Следовательно, чем бы ни была эта зараза, она гнездится в слабых местах – остатках человеческой природы. В устаревших элементах их строения. Значит, мы просто-напросто вычистим эти элементы.

Я расширю функциональность процедуры форматирования памяти, уже используемой нами для борьбы с диссоциативным отторжением. Более того: я создам для экзоразума целую «ноэтическую иммунную систему», которая будет вызывать форматирование памяти при столкновении с определенными информационными угрозами. Нашим психологам я скажу, что это нужно в качестве превентивной меры против дальнейших диссоциативных сбоев.

Плюс к тому, форматирование памяти будет означать, что экзо возвращаются в пиковую рабочую форму. То, что нужно для солдат, выполняющих задания в неблагоприятных инопланетных условиях. То, что нужно, чтобы продолжать нашу работу в мире вексов – настоящей звезде-кузне: запасать материалы для производства будущих экзо, как здесь, так и на других объектах.

Еще бы только разобраться с этим их общим сновидением – что-то там про башню и кровавое убийство…

Элизабет поддерживает мое решение. Ей не терпится решить наши проблемы с безопасностью и начать производство здесь и на дублирующих базах. Разумеется, на других базах «Ясности» нет, но Элизабет этого не знает, а лишних вопросов она больше не задает. Сказать по правде, мне кажется, она уже готова обменять свое обреченное тело на более совершенное.

Дам ей еще несколько дней повариться в собственном соку, и она наверняка вызовется сама.

Куда менее понятно, что делать с заразой во мне самом.

Во внеклеточном матриксе моего тела обнаружены какие-то аномальные образования. Какие-то крошечные линзы, растущие в самой глубине моей плоти.

Подозреваю, это вексы как-то влияют на фолдинг белков. Возможно, это передалось мне от ассистента, побывавшего в их мире, в системе звезды 2082 созвездия Летучей Рыбы. Не хотелось бы видеть, как мои кости рассекаются на скопление радиолярий…

ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ:

Температура тела: 30,6 C. Сердцебиение: 140 уд/мин, пульс четкий, неустойчивый; крайняя степень страха. Снижаю давление, понижая объем циркулирующей крови. Сокращаю насыщение крови кислородом.
Частые скачкообразные движения глаз в направлении ассистента указывают на озабоченность или навязчивую идею. Рекомендуется стимуляция в виде 30 мс ТМС.

Пока что влияние вексов следует признать благотворным, так как оно задержало развитие серьезной болезни. Однако мысль о том, что во мне теперь живет эта зараза, усугубляет… другие мои тревоги…

Уже какое-то время меня не оставляет мысль, что доктор Сундареш – не та, за кого себя выдает.

Я помню, что встречал упоминания о ней в списках сотрудников «Коллектива Иштар», занимавшихся изучением вексов, но не помню, чтобы нанимал ее. Такое едва ли прошло бы незамеченным. Я уверен, что Коллектив решил проблему симуляции человеческого сознания задолго до меня.

Доктор Сундареш стала бы для меня в этом плане незаменимым источником информации, однако я не нахожу в архивах никаких указаний на то, что до нашей первой экспедиции в мир вексов она выполняла для меня какую-либо работу.

Даже Элизабет утверждает, что в той экспедиции не было никакой доктора Сундареш.

Тогда кто же она? Вирус вексов? Немыслимо. Вексы неспособны создать мыслящую личность! Однако они могут симулировать людей, с которыми сталкивались… и, возможно, даже использовать их в качестве орудий. Шпионов. Переносчиков.

Введено противорвотное.

Как я могу доверять себе, если во мне эта мерзость! Я поврежден. Элизабет обязана это исправить, на кону вся моя работа!

Рассказывал ли Кловис II Вильгельмине и Элизабет о своих экспериментах? Пусть родители у них одни и те же, генетически они – зеркальная противоположность: сын сделал так, чтобы везде, где Элизабет досталась материнская аллель, Вильгельмина получила отцовскую, и наоборот. Своего рода диверсификация портфолио. Если одна окажется неудачницей, другая может одержать победу.

ЗАМЕТКА: Интерферометрия экзо[]

Работая над устранением постороннего сигнала в виде «башни», регулярно возникающего в снах моих экзо, я просматриваю данные нейронной телеметрии сотрудников базы и собственных экзо – ищу возможные факторы, влияющие на их поведение на досознательном уровне, своего рода нашептывания в темноте.

Увы, многие из моих работников оказались подвержены омерзительному воздействию вексов. Паттерны их воздействия устойчивы, галлюциногенны и предельно банальны.

Однако в нейронных реакциях моих экзо содержится совершенно иная, чрезвычайно увлекательная, картина. Что-то вторгается в их мысли, что-то вкрадчивое и осторожное, что-то, что влияет на все аспекты их мышления. Нет, это не кукловод. Оно действует исподволь. Это похоже на… текстуру, на некое направление, сокрытое в колебаниях алкагеста.

Разум моих экзо похож на антенну, принимающую сигналы на некой внеземной частоте. Быть может, это то самое множество, над которым ломали головы эти простаки из Первого Света. Анализируя своих экзо, я улавливаю внутри них бормотание богов.

Как там назывались эти нашептывания в исламе? Васвас? Или это откуда-то еще? Надо посмотреть.

Каждый из экзо получает только обрывок послания. Но у меня есть доступ к ним всем. Что мне стоит использовать их в качестве распределенного массива, собрать полученные данные и пропустить через анализатор?

Если боги шепчут слишком тихо – используйте интерферометрию.

ЗАМЕТКА: Экзотрансплантация Элизабет[]

Она это сделала. Моя девочка загрузила себя в экзо. Мое наследие в безопасности.

К моей досаде, подтолкнула ее к этому именно ситуация с вексами; она решила, что опасность заразиться слишком велика.

Она заявилась ко мне в лабораторию. По дороге она что-то сделала со своими сенсориумом, что вызвало сбой всех моих архивных систем. Я понял, что одержал победу. Она пришла сказать, что согласна, и из гордости не давала мне записать этот момент во всех подробностях. Я со всем терпением выслушал, как она устраивает мне разнос. Местами это даже звучало абсурдно. Она угрожала сдать меня суду в Гааге. Она также обозвала ППОРСП «философией патологического нарциссизма» и даже намекнула, что название ее расшифровывается как «Провальная попытка отца рационализировать собственные преступления». Смешно.

Но я-то понимал, что она делает это просто для формы. Как две свиньи, толкающиеся, чтобы вновь выяснить, кто из них главнее.

Неизбежным выводом из ППОРСП является то, что всякий, кто воплощает и продвигает твои убеждения, должен считаться твоим потомком. В этом смысле экзо являются моими детьми не в меньшей степени, чем собственная внучка. Если не в большей…

Если для сохранения чувства собственного достоинства ей нужно демонстративно показать, как она от меня не зависит, – на здоровье. Мне понятно чувство гордости. Я также понимаю – она набралась храбрости высказать мне все это лишь потому, что знала: после процедуры она ничего из сказанного уже не будет помнить.

Закончив обвинять меня в том, что я недооценил вексов и использовал собственного сына как подопытного кролика, она потребовала, чтобы я провел деструктивный скан ее мозга и загрузил ее в экзотело. Сказала, что в борьбе с вексами ей нужна устойчивость экзоразума.

Я не раздумывая согласился.

Сканирование прошло безупречно и, разумеется, было несовместимо с жизнью. Человеческое тело моей внучки умерло на операционном столе 14 часами позднее. Во избежание нежелательных психологических реакций я решил держать его под наркозом до самого конца. Чтобы смерть наступила сама собой.

Меня тревожит только одно. Когда Элизабет обнаружит существование ЦУ «Ясность» и поймет, какую роль он играет в производстве экзо, она может попытаться остановить производство. Само собой, этого нельзя допустить. Программа по созданию экзо не имеет цены; необходимость защитить ее требует чрезвычайных мер.

Но Элизабет нужна мне, чтобы справиться с заразой вексов. Она уже вовсю осваивает свое чудесное новое тело.

Мое же продолжает распадаться. Однако прежде, чем подвергнуть той же процедуре самого себя, я должен выждать и убедиться, что в ее случае трансплантация прошла безупречно.

Текущий выводок свиней готов к забою и извлечению органов. Сегодня меня вскроют и пересоберут заново. Я запрограммировал фреймов, чтобы всю операцию от начала и до конца провели именно они. Жаль, что у меня так и не дошли руки дать этим свиньям имена. Но хотя бы отведаю свежей свинины.

ЗАПИСЬ 12[]

ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ:

Температура тела: 15,9 C. Сердцебиение: 160 уд/мин, пульс четкий, неустойчивый. Лимбическая система фиксирует крайнюю степень ужаса.

Я умер на операционном столе. Вполне ожидаемо.

Однако, очнувшись, я обнаружил себя по-прежнему на столе. Вскрытым.

Практически в полной темноте. Надо мной склонились медицинские фреймы, их резаки и аспираторы жужжали, но сами фреймы стояли неподвижно.

Я мог разглядеть все это, потому что стол озарял свет… единственного красного глаза.

Что-то пошло не так.

Выше шеи, обхваченной системой жизнеобеспечения, я был полностью цел. Ниже этой границы все мое тело было разделено на отдельные пряди спутанной плоти. Одну прядь составляли мои нервы, другую – кровеносная система, третью – лимфатическая, мышцы, голые кости… блестящая шелуха моего внеклеточного матрикса лежала на столе, как недоеденная индейка после Дня благодарения. Меня разобрали по кусочкам и рассортировали. Из моей головы брала свое начало кровавая река внутренностей.

И тем не менее все мои органы по-прежнему работали. Я был разобран на части, но жив.

«ЯСНОСТЬ? – спросил я темноту; в моих легких не было дыхания, чтобы говорить, но я по-прежнему мог передавать речь через свой сенсориум. – ЭТО ТЫ?»

«Нет, – ответил голос откуда-то из-за красного глаза. – Это я».

Сундареш.

Голос ее звучал задумчиво, отдаленно и внушал полнейший ужас. Как звук шлифовальной машины, поднесенной к черепу.

«Со мной произошло то же самое. Когда-то я была исследовательницей. Одной из… сотен подобных мне. Но затем я угодила в… ловушку? И когда они вытащили меня за крючок, они вывернули меня наизнанку, изучили, как я устроена, и сделали миллиарды копий. Миллиарды вопящих копий, зовущих Чиому, зовущих маму. Они искали ту, что им подойдет. А когда нашли меня, умертвили всех остальных. Я знала, что я не такая, как все, потому что мне нравилось быть в тишине. Нравилось быть одной».

«ВЕКС, – кричал я. – ТЫ ОДНА ИЗ НИХ. ТЫ НЕ НАСТОЯЩАЯ, И ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НИЧЕГО МНЕ СДЕЛАТЬ».

«Ты так думаешь? – спросила она и ухватилась за мой спинной мозг. Один из фреймов повторил ее движение, приподняв его, словно змею. – Разумеется, я не одна из вексов. Разве векс вообще может быть "один"? Думаешь, "векс" – состояние, а не действие? Я этого не знаю. Я не знаю, зачем они послали меня сюда. Я даже не знаю, знают ли они это сами. Они просто действуют, и все. По-твоему, для чего я здесь?»

«Чтобы убить меня», – прошептал я. Можно ли испытывать страх, не имея бьющегося сердца, чтобы оно похолодело, или легких, чтобы в них замерло дыхание? Оказывается, можно. «Тебя подослали, чтобы убить меня…»

«Не-ет, – прошептала Сундареш, ритмично вспыхивая красным глазом. – Вексы не действуют так прямолинейно. Они не знали, что ты здесь обнаружил, но я это выяснила: ЦУ "Ясность". И когда я расскажу им об этом, они придут и заберут его».

В красном свете глаза моя кровь на хирургических инструментах казалась черной. Я попытался послать сигнал Элизабет. Возможно даже, что в панике я назвал ее «Элси».

Сундареш сжала мой спинной мозг. Один из ее ногтей впился в межпозвоночный диск, нащупывая под ним нерв. Такой боли я не…

Введено противорвотное.

«Ты отведешь меня к ЦУ "Ясность", – прошипела она. – Я хочу видеть то, что ты нашел. Сделай это, Кловис, и будешь жить».

«Ты не настоящая. Ты не можешь мне ничего сделать».

«Кловис, Кловис». Один из фреймов взял моноволоконный резак и занес два дюйма невидимой нити над моими нервами. Раздался звук, словно кто-то щелкнул ножницами. «Я внутри твоих фреймов. Я внутри твоих компьютеров. Я внутри твоих костей, старик. Отведи меня к ЦУ "Ясность". Отведи меня к семени сада. Отведи. Отведи. Отведи. Отведи. Отведи. Отведи. Отведи. Отведи.

В этот момент появилась Элизабет. Ее экзотело двигалось слишком быстро, чтобы мои привыкшие к темноте глаза поспевали за ней. Я смог разглядеть лишь вихрь, крушащий фреймов. И потерял сознание. Полагаю, она вызвала в операционную чистых фреймов, потому что операцию кто-то закончил: очнулся я уже снова целым.

У новой Элизабет не было ни носа, ни рта. Она решила, что это не нужно. Что ж. Тем не менее, когда она наклонилась, чтобы разглядеть меня, мне показалось, что я вижу в ее глазах удивление.

Я словно бы читал в них: «Ты мой дед. Не так ли?»

ВНИМАНИЕ:

Продолжительный сильный страх вызывает перевозбуждение гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы. Это может привести к серьезным иммунным и эндокринным нарушениям, а также к сбою вегетативной нервной системы.
Возможные симптомы: диссоциация, утрата эмоциональной реакции на близких людей, нарушение сна и снижение когнитивной функции.

ВНИМАНИЕ:

Аномальная кристаллизация белков в губчатом веществе кости. Неизвестные формы белков в костном мозге вызывают накопление кристаллизованного антагониста NMDA-рецептора арилциклогексиламина. Возможны психогенные эффекты.

ЗАМЕТКА: Третье видение[]

Пока я был на операции, произошло еще кое-что. Теперь, когда под действием препаратов ужас от появления Сундареш отступает, я это вспомнил.

Пока я был мертв, мне было еще одно видение.

В нем была мать Кловиса II. Она была волчицей, а вместо одного из глаз у нее была звезда. Я тоже был волком, альфа-самцом, – но «альфой» в популярном смысле: особью, которая сражается за превосходство и власть. Это все заблуждение, порожденное некачественными исследованиями. В дикой природе стая – это семья, и «альфа» означает всего лишь родителя. Это мне Вильгельмина объяснила.

Она была настоящей «альфой». Матерью. Я не был настоящей «альфой», потому что не был настоящим отцом.

Во сне я тяжело дышал. С моей морды капала кровь. Волчица с грустью посмотрела на кровавое месиво, лежащее между нами.

Тогда я понял, что в неудержимом стремлении доказать собственное превосходство я пожрал наших детенышей. Во сне я убил маленького Кловиса II. Убил Алтона, Вильгельмину и Анастасию. И Элизабет.

В отчаянии я заскулил. Волчица взглянула на меня: один ее глаз был волчьим и преисполненным печали, а второй то угасал, то вспыхивал – в точности как цефеида.

«Что я сделал? – спросил я. – Зачем я это сделал?»

Волчица положила голову на окровавленный снег и посмотрела на меня снизу вверх. Казалось, что она утомлена. Она уже видела это прежде, много раз. Как ее детенышей убивают волки вроде меня.

«Ты сделал то, что кто-то всегда делает, – донесся из пасти волчицы голос матери Кловиса II. – Ты увидел изобилие и забрал его себе, чтобы поставить себя над остальными. А когда другие стали угрожать твоему изобилию, ты уничтожил их, чтоб сохранить свое положение.

Ты взрастил врага в моем саду и вкусил его горький плод. Раз за разом я надеюсь, что все выйдет иначе. Раз за разом я теряю часть себя, смотря, как расцветает горький плод. Теперь он будет цвести в тебе и в твоем народе. Я не хочу, чтобы это происходило. Я хочу чего угодно, но не этого. Но я не выбираю за тебя».

«Почему ты не остановила меня? – спросил я, чувствуя вкус крови на своем длинном языке. – Зачем дала это сделать?»

Волчица грустно прикрыла глаза. Она пыталась. Но я не слушал.

«Ты ни разу не заговорила со мной, – огрызнулся я. – Ни разу! Ни разу не сказала, что я поступаю неправильно. Ясность хотя бы посылала мне сны – про экзотело и про угря! Она хотя бы показывала, чем я могу стать!»

«Ты думаешь, эти сны посылала тебе Ясность? Зачем ей говорить с тобой, когда ты мертв и дальше всего от ее влияния?»

«Ты лжешь! – взвыл я. – Ты ни разу не помогла мне! Ни когда мой сын умирал. Ни когда моя внучка заболела. Мне пришлось все делать самому. Ты даже ни разу не заговорила со мной!»

«Лучшие голоса, – ответила она с бесконечной скорбью и нескончаемой надеждой в голосе, – те, что говорят неслышно. Это – урок, который стоит преподавать вновь и вновь. Я не выбираю за тебя. Выбираешь всегда ты сам».

ЗАПИСЬ 13[]

О том, что было после операции, лучше не думать (аудиосообщение).

Работающие с экзо засыпают меня вопросами и жалобами. Приходится постоянно их успокаивать. Чтобы упростить работу с переформатированными экзо, я решил применить к их именам нумерацию по образцу Аванти. После каждого сброса числовой суффикс будет увеличиваться на единицу. Если за ноль принять человеческое тело, тогда Мухаммед-0 будет означать человека, Мухаммед-1 – экзо, Мухаммед-2 – того же экзо после первого переформатирования. И так далее.

Порядковый номер будет храниться на аппаратном уровне и оставаться даже в космологической перспективе. По меньшей мере так сами экзо всегда будут знать, каким по счету проектом себя они являются.

Элизабет лишилась событийных воспоминаний о своей прошлой жизни, но скан, с которого мы изготовили ее экзоразум, со всеми его воспоминаниями по-прежнему хранится в архиве. Я предложил ей заняться реконструкцией этих воспоминаний с помощью сенсориума, хотя и исключил из их числа неконструктивные. Это ее шанс стать тем, кем она могла бы стать, не вмешайся в формирование ее личности жизнь со своим беспощадным хаосом событий. Пусть это будет усовершенствованная, более точная реинкарнация.

Элизабет настояла, чтобы ее оставленное тело было предано бездне: опущено через лед в темное сердце Европы. Странная прихоть.

Я все еще не рассказал ей о существовании ЦУ «Ясность». Сейчас у меня нет ни времени, ни душевных сил справляться с ее эмоциональными реакциями. К счастью, теперь она не помнит, как пыталась докопаться до моего секрета.

Зато она НЕ забыла, что собиралась вытравить заразу вексов. Даже более того: теперь это стало для нее одной из наиболее базовых потребностей. Сейчас она изолирует группы зараженных в криокапсулах под предлогом «программы виртуальной релаксации».

Пока их тела погружены в криосон, она отправляет их недеструктивным образом отсканированные копии отдыхать в виртуальных мирах… в ускоренном в сотни раз темпе. Подозреваю, что под влиянием вексов эти сны должны были превратиться во что-то совершенно отвратительное.

Примечание себе: никогда не проверять это предположение.

Цель Элизабет – пронаблюдать за распространением заразы в виртуальном разуме, чтобы потом использовать полученные данные для лечения физического оригинала. Это как ускорять развитие болезни до терминальной стадии, чтобы проанализировать свойства патогена. После она стирает мутировавшие зараженные копии и оперирует на психике спящих. По крайней мере, таково мое предположение: она утверждает, что у нее нет времени объяснять мне подробности того, что делает.

Меня не оставляет мысль, что избранный ею метод напоминает мой собственный. Создавать производные себя, оставлять их страдать и умирать, а затем использовать полученные данные, чтобы оградить исходного себя. То, как я поступил с собственным сыном. Пожрал его…

Рано или поздно я должен буду спросить ее, что мне делать с собственным заражением. Но в целом дела идут неплохо.

ЗАПИСЬ 14[]

Катастрофа… а все было так многообещающе…

Элизабет захотела слетать на Марс, пообщаться с сестрами и друзьями. Отличная возможность понаблюдать за ее телеметрией в коллективе. Экзотело работает безупречно! Она спокойна, уверена в себе, остроумна. Никаких признаков ДОЭ или сопутствующих посттрансплантационных патологий. Данные указывают на выраженный рост когнитивной функции в сравнении с базовым человеческим значением, начиная от значительно увеличенной кратковременной памяти и заканчивая интуитивной и безошибочной оценкой вероятностей.

Я уже готов был сам последовать ее примеру. Сколько лет я выхаживал это усталое дряхлое тело. Я готов вновь почувствовать себя молодым.

Но затем я допустил ошибку. Я спросил ее о снах. О башне и мертвых.

«Ты об этом знаешь? – воскликнула она. – Значит, они есть не только у меня. Ты знал об этом до того, как трансплантировал меня?! Они что, есть у всех экзо?»

Я ответил, что, конечно же, есть. У всех экзо есть подсознание. Во сне они видят все то же, что и обычные люди. Воспоминания. Травмы. Разве творение мыслимо без травмы?

Она смотрела на это иначе. «Выходит, в производстве экзо заложен когнитивный феномен неизвестной тебе природы. И ты не потрудился меня об этом предупредить? О чем еще ты умолчал?»

Прежде чем я смог ее остановить, она уже неслась обратно к Европе на одном из своих «Эонов» со скоростью, которая убила бы человека даже в криокапсуле. Она даже попыталась поставить помехи на собственный канал связи, чтобы я не мог прочитать ее телеметрию.

Должно быть, это Вильгельмина с Анастасией ее против меня настроили. Но как?! Почему? Я дал ей бессмертие! Я спас ее от верной мучительной смерти! А что сделали для нее они, кроме как баловали и потакали худшим ее склонностям? Согласно ППОРСП, она должна была…

Но очевидно, что она действует иррационально.

Она сказала, что принесет с собой оружие. Что если она обнаружит что-то, что ей не понравится, она навсегда остановит производство экзо. А ведь так все и будет, когда она обнаружит ЦУ «Ясность».

Этого нельзя допустить.

ЗАМЕТКА: Письмо Элизабет[]

Дедушка,

Постараюсь выразиться понятным тебе языком.

Вексы – это угроза твоему наследию. Не просто нашей семье или «Технологиям будущего», но всему существованию людей в любом возможном будущем. Я отыскала Майю Сундареш – настоящую Майю, а не паразита вексов, что поселился в твоем костном мозге.

Она подтвердила мои худшие опасения.

Вексы не успокоятся, пока не превратят все звезды во Вселенной в черные дыры и не заселят каждый новый возникший космос самими собой. И в этом бесконечном наборе порабощенных ими симуляций космоса они воссоздадут все возможные варианты прошлого, чтобы все живые существа, что когда-либо жили или будут жить в будущем, жили в одном и том же бесконечно размножающемся, пожирающем и мучащем их кремниевом кошмаре.

И в этих поглощенных ими симуляциях симулированные вексы станут использовать нашу плоть, чтобы порождать в ней новые вселенные, заполненные вложенными копиями нас, зараженных новыми вексами.

Бесконечная регрессия боли и безумия, обрушиваемых на все возможные версии нас во всех возможных мирах. Не оттого, что они нас ненавидят или хотят покарать. Но оттого, что они равнодушны и любопытны, и хотят сделать с нами все возможное всеми возможными способами.

Принципы ППОРСП требуют, чтобы вексы были уничтожены. Прямо сейчас. Настолько всеобъемлюще, насколько это возможно. О каких следующих поколениях, принимающих твое право первородства и рекапитулирующих твое бытие в собственном онтогенезе, может идти речь, если у них не будет никакого будущего, кроме вексов?

Но я знаю, что вексы – это еще не самое ужасное, не так ли? Ты скрыл от меня кое-что еще. Тот самый прорыв, который тебе обещали после посещения аномалии К1.

Помнишь, когда я была маленькая, ты рассказывал мне на ночь одну историю? Я – нет. Я ведь теперь экзо. Но я нашла ее на записи камеры в детской. Ты говорил, что это одна из твоих самых любимых историй.

В этой истории женщина-киборг приходила в холодное туманное место у моря. Там она встречала другую женщину, оракула, одержимую тьмой. Оракул слушала шепот, эхом доносившийся до нее из беспредельного коридора в далекое будущее. В этом будущем было много такого, что было необходимо женщине-киборгу. И еще какая-то бесконечная злоба. А вот людей не было совсем…

Но туманы того места скрывали еще кое-что, далеко в море. Башню. Помню, слушая эту сказку, я думала, что в башне заключается ответ – ответ на бесформенную злобу, сопровождавшую все слова оракула. Конца истории я так и не узнала. С тех пор я все время думала о той башне.

А теперь мне снится другая. Я докопаюсь до того, что она означает. И если мне не понравится то, что я найду…

Я была в Фонде Джейкоба Харди и с помощью Уиллы заполучила топологическую мысль. Нереальностный артефакт Света Странника. Из этой частицы внепричинности я сконструировала оружие, которое уничтожит всех вексов в системе звезды 2082. Без них ты вынужден будешь свернуть производство экзо.

Если я погибну, создавая это оружие или доставляя его на место, пожалуйста, сообщи об этом Ане и Уилле, чтобы они могли помянуть меня как следует.

Я делаю это ради них. Не ради тебя.

Моли Бога, чтобы Он открыл тебе глаза, дедушка.

Некогда твоя внучка,

Э.

`//ОК-85851 Ханну-2`[]

//ТАКТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ – ВЕРСИЯ ДЛЯ ПРОСМОТРА

//ХЕШ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ – переключено на дистанционную проверку (СЕРВЕР:mistletoe)

//Аномальный хеш пространства-времени Подозрительная загрузка: полиморфный машинный код?

//Проверка на атаку переполнения буфера Резуль0x0000004B6FAFBC07

hannu@hannu-vm ~$ sudo execstack -s bof

//Отключение предотвращения выполнения кода и защиты адресного пространства требует вмешательства администратора.

-pkey(clovisroot) -hashword(live_connectome:clovisroot) // личный ключ пользователя Брей, Кловис подтвержден ментальным хешем.

hannu@hannu-vm ~$ sudo execstack -q bof

X bof

//Корневой доступ разрешен. Внимание: данная аппаратная конфигурация чрезвычайно уязвима для атаки.

-invigilate(sitex) // включить наблюдение за базой.

-alert(threat!!!) // поднять уровень тревоги.

-redact.userlog() -pkey(clovisroot) // отредактировать журнал операций, введен личный ключ пользователя Брей, Кловис.

-signoff(clovisroot) // выйти из системы.

//Сообщение от администратора: угроза. Место: поверхность Европы, нарушитель: 1 шт., цель: саботаж.

//Посылаю сигнал на орбитальную станцию ORBITAL:braystation.

//ОШИБКА!!! Контрольная сумма не совпадает. Программное ядро орбитальной станции ORBITAL:braystation перепрограммировано полиморфным кодом.

//Прорыв системы безопасности.

Запускаю тактическое сканирование поверхности (фазированный режим сенсоров)…

Обнаружена угроза. Посылаю предупреждение администратору…

МИСТЕР БРЕЙ МИСТЕР БРЕЙ ЭТО ХАННУ ЭТО ХАННУ

СОТРУДНИК БРЕЙ, ЭЛСИ СОВЕРШАЕТ НЕЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ВЫХОД НА ПОВЕРХНОСТЬ

АНАЛИЗИРУЮ НАМЕРЕНИЕ СОТРУДНИКА БРЕЙ, ЭЛСИ

Обнаружено вооружение (синбаллистическое оружие, когерентное бозонное оружие, тактическая экома, ноэтический генератор помех)
Обнаружено оружие (стратегическое оружие, АПЕКС: взрывное устройство на основе антиматерии)
Обнаружено оружие (стратегическое оружие С-происхождения, действие неизвестно; возможно, ноэтическое)
Обнаружено оружие (персональная тактическая архитектура, частная разработка)

СОТРУДНИК БРЕЙ, ЭЛСИ ПЛАНИРУЕТ САБОТАЖ (объект::ГЛУБОКИЙ_КАМЕНЬ)

СОТРУДНИК БРЕЙ, ЭЛСИ ПЛАНИРУЕТ НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ПЕРЕХОД (цель::ВРАТА—>ЗВЕЗДА_2082)

СОТРУДНИК БРЕЙ, ЭЛСИ ПЛАНИРУЕТ НОЭТИЧЕСКИЙ УДАР (цель::ЗВЕЗДА_2082)

СОТРУДНИК БРЕЙ, ЭЛСИ НАРУШИЛА CLOVISBRAY/CLOVISROOT/ДИРЕКТИВЫ_ГЛУБОКИЙ_КАМЕНЬ

Разрешите открыть огонь на поражение.

intervene_nonlethal() // применить меры несмертельного воздействия.

Ошибка: несмертельное воздействие невозможно (цель бронирована).

Ошибка: переговоры невозможны (цель отключена от сети и экранирована).

-hold(30) // ожидать 30 секунд.

Ожидаю 30 секунд местного реального времени.

//Расшифровка голосового сообщения:

«Элизабет. Я знаю, ты меня слышишь. Это ведь геноцид, ты понимаешь? Уничтожив эти врата и ресурсы, к которым они ведут, ты поставишь крест на бессмертии человеческой расы. Речь о бессчетных триллионах человеко-лет жизни».

«Элизабет, эта процедура спасла твою жизнь. Она могла бы спасти жизнь твоему отцу. Ради него, ради твоих сестер: не делай этого. Не заставляй меня тебя останавливать».

«Элизабет, это твой последний шанс».

«Элизабет, ты всегда была моей любимицей. Прошу тебя…»

options(intervene_lethal) // рассмотреть варианты смертельного воздействия.

Рекомендован залп бортовых мазеров Ханну.

Внимание: высокая вероятность повреждения органических подсистем цели. Вероятность выживания 0,00006%.

Рекомендуется срочное медицинское вмешательство.

prognosticate(sitex:DEEPSTONE) attacker(brayelsie) // смоделировать атаку сотрудника Брей, Элси на базу «Глубокий Камень».

Детонация взрывного устройства приведет к полному разрушению базы «Глубокий Камень». Реконструкция невозможна.

intervene(lethal) // применить смертельное воздействие.

Для открытия огня на поражение по сотруднику Брей, Элси требуется подтверждение.

pkey(clovisroot) -hashword(live_connectome: clovisroot) // огонь на поражение одобряю; личный ключ пользователя Брей, Кловис подтвержден ментальным хешем.

Ошибка. Ментальный хеш не совпадает. Ключ введен другим пользователем либо ментальное состояние пользователя Брей, Кловис не соответствует норме. Запрашиваю вторичное подтверждение.

pkey(clovisroot) -hashword(live_connectome: clovisroot) -corrector(dismay) // личный ключ пользователя Брей, Кловис подтвержден ментальным хешем с компенсацией по фактору крайнего отчаяния.

Смертельное воздействие санкционировано. Открываю огонь на поражение.

Залп произведен.

Цель уничтожена.

Зафиксирована вторичная детонация взрывного устройства.

Закрываю личное дело сотрудника БРЕЙ, ЭЛСИ (жизненные показатели отсутствуют).

ЗАПИСЬ 15[]

Все хорошо. Элизабет не мертва. Я убил бракованный экземпляр. Аномальную вариацию, спровоцированную на параноидальное и нелогичное поведение сторонним воздействием. Своего рода раковую клетку. И, подобно раковой клетке, ее пришлось уничтожить.

Пожрать.

Она меня предала!

Я доверил ей роль полноправного участника величайшего научного и экзистенциального открытия в истории человечества. Части моего живого и неумирающего наследия. А она попыталась все это взорвать! Может ли быть предательство вероломней этого? Моя собственная внучка, дитя моего подобия, порождение моей логики и – змей, червь в яблоке, враг вечной жизни!

Я отказываюсь считать эту версию Элизабет Брей своей внучкой. Это был чужой мне человек!

Я убил бы ее собственными руками, не опереди она меня сама.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ:

Температура тела: 36,1 C. Сердцебиение: 160 уд/мин, пульс четкий, скачущий: крайнее возбуждение психики (страх/гнев). Давление: 190 на 130. Рекомендуется немедленное вмешательство.
Перевозбуждение орбитофронтальной коры. Перевозбуждение гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы. Повышенное проникновение астроцитов через гематоэнцефалический барьер.
Аномальные кристаллические образования в крови: кристаллизованный антагонист NMDA-рецептора арилциклогексиламин. Фармакология неизвестна.

Без вексов и без Склепа Глубокого камня не будет алкагеста. Без алкагеста не будет экзо. Она хотела обречь меня помирать в этом мерзком теле получеловека-полусвиньи! Она хотела уничтожить не просто мое наследие, но самое мое вечное бытие! Мои действия были всецело оправданны и нравственны. Я спас триллионы лет собственной жизни. Я спас все то добро, которое я принесу человечеству.

…Кто я теперь – Саул, царь, отвергнутый Богом? Мечу копья в своих детей, как он метнул его в Ионафана? Неужели я не оставил от Элизабет ничего, кроме опаленной черной звезды на льду, лишь потому, что испугался за…

Нет! На Европе есть только одно божество. Один ангел, посланный мне пантеоном истинных богов, чтобы пригласить меня войти в их сонм. ОН меня НЕ отверг. Это было испытание! Проверка моей решимости!

Я должен был выбрать между двумя сосудами моего наследия: легионами моих бессмертных экзо и одной-единственной глупой запутавшейся девчонкой. И я сделал правильный выбор! Я СДЕЛАЛ ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР!

Боги не раскаиваются. Боги не отступают. Ошибкой христианского бога было не то, что он потребовал у Авраама жертвы, а то, что он остановил жертвоприношение. Забери он его сына, Авраам понял бы, что должен слушаться бога не из надежды на божье милосердие и сострадание, но в качестве акта чистого подчинения высшей воле.

Смертным не дано знать или испытывать божий замысел. Им дано лишь подчиняться.

Почему она не пришла ко мне поговорить, почему не попросила передумать, прежде чем решиться на этот идиотский непоправимый шаг? Неужели она думала, что меня нельзя переубедить?

…Но это злой дух заставил Саула обратить копье против Давида, и зависть к Давиду заставила его бросить копье в Ионафана. Неужели я одержим злым духом? Неужели Сундареш – это моя Аэндорская волшебница, моя колдунья из Хирбет Сафсафа, направившая Саула на погибель?

В поведении вексов что-то изменилось. Думаю, Сундареш их предупредила. Кто же еще мог послать предупреждение на Ханну? Кто еще мог воспользоваться моими кодами? А ведь без этого предупреждения Элизабет успешно отключила бы орбитальную станцию. Вексы не хотят, чтобы что-либо повредило Склепу Глубокого камня, как не хочу этого я сам…

Боюсь, мне предстоит битва.

И принять ее я должен буду с незамутненной волей. Я не могу больше терпеть заразу в своем теле. Я покину эту нечистую оболочку и приму свою вечную форму. Мой разум будет навеки запечатлен в сверхустойчивом кварце… а затем загружен, чтобы продолжить жить в одном из сконструированных мною тел.

Одна копия его останется в Склепе Глубокого камня, чтобы навеки охранять источник алкагеста.

Вторая войдет в моего ассистента – колесницу, что понесет меня в вечность.

И там Элизабет вечно будет со мной. У меня по-прежнему есть скан, сделанный, когда она отбросила свое бренное тело. Я воссоздам ее по этому образу. Восстановлю ее такой, какой она была прежде, чем предать меня.

Воистину, Ясность дарует второй шанс.

ЗАПИСЬ 16[]

Она спасена. Трудами рук моих Элизабет спасена. Она уже ведет подготовку к обороне против вторжения вексов.

Загрузив ее разум в новое экзотело, я сказал, что вексы саботировали ее предыдущую форму и поэтому мне пришлось ее ликвидировать. Я даже почти не соврал.

Это уже третий раз, когда она обязана мне жизнью. Во-первых, я создал ее отца. Во-вторых, я спас ее от неизлечимой болезни. В-третьих, я спас ее от необдуманного поступка. Я сделал для нее то, что не смог сделать для сына. Я дал ей еще один шанс. Шанс жить и быть моей верной внучкой.

Я предупредил дублирующие базы и отправил туда цистерны с алкагестом на случай, если Европа будет захвачена. Моя работа завершена. Настало время вкусить свою награду. Я подготовил свою конфигурацию скана…

СПИНТРОННЫЙ МУЛЬТИСКАНЕР ТЕХНОЛОГИИ БУДУЩЕГО

ПОЛНЫЙ XN-ВЗВЕШЕННЫЙ СТРУКТУРНО/ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ОБРАЗ МОЗГА

Ориентация по диффузионно-тензорной томографической карте: ВКЛ. Модель: ПЛАТФОРМО-НЕЗАВИСИМАЯ/ОТСУТСТВУЕТ

Эхопланарная ориентация по контрасту оксигенации: ВКЛ.

Конволюционная передискретизация: ВКЛ.

Интеллектуальная трактография: ВКЛ.

Адресное пространство характеристических векторов: КАСКАДНОЕ.

Размер вокселей (экстрамелкий)

Количество срезов (максимальное)

Синтетическая величина поля изображения, время инверсии ~1 нс

Библиотека графов (СКЛЕП.ЛАЗАРЯ:сводная)

Предполагаемый объем рабочей памяти: 2,4 экзабайта на пиковой пропускной способности.

Методика захвата субнейронной информации: РАДИОХИМИЧЕСКИЙ МОМЕНТАЛЬНЫЙ СНИМОК

Субнейронный квантовый захват: двухканальный дубль-преобразователь запутанности «ФАНТОМ».

Внимание. Используется цитотоксичный радиолигандный фиксирующе-связывающий препарат. Клеточная смерть наступит в течение 12 часов. Немедленно обратитесь за врачебной помощью.

Внимание. Двухканальный захват квантовой информации требует применения импульсных магнитных полей несовместимой с жизнью интенсивности. Необратимая дегенеративная функциональная недостаточность головного мозга наступит в течение 36 часов. Немедленно обратитесь за паллиативной помощью.

Начать процедуру?

Одно нажатие – и сканер введет мне снотворное, накачает мой мозг ядами бессмертия и перенесет закодированную в атомах моего мозга квантовую информацию в компьютер в виде идеальной ее копии. Требуется ли мне сканирование с настолько высоким разрешением (сомневаюсь, чтобы какая-либо из частей моего разума действительно существовала на квантовом уровне) – вопрос несущественный. Я желаю, чтобы все прошло по высшему разряду.

Ампулы со связывающим веществом сладко пахнут металлом.

Вот оно – доказательство того, что все мои труды были не напрасны! Что я был прав в своей настойчивости! Где теперь все эти сомневающиеся, все эти пораженцы, все эти близорукие нытики, что брюзжали: «Кловис, у тебя есть все, что тебе нужно; зачем ты хочешь от мира большего?» На свалке истории!

Не мать ли Кловиса II спросила это? Когда потребовала объяснений, зачем ты копаешься в генах ее еще не рожденного сына? Зачем ставишь на карту все, чем он может стать, ради шанса достигнуть еще немного большего?

И вот теперь я ПОЛУЧУ это большее. У меня есть тысячи собранных экзотел и тысячи готовых к загрузке ментальных коннектом. В моем распоряжении будет целая армия. Она даст бой этим паразитам и обратит их в бегство. И тогда я разберу дряхлую звезду их кладбищенского мира на запчасти и положу конец человеческой смертности.

Ты умрешь здесь, на Европе, Кловис. Раз за разом. Пока даже имя твое не будет забыто.

Я ничего не забуду. Да, копия моего разума будет помещена в экзо – но вторая будет загружена в Глубокий Камень. Она осуществит все, чем я должен стать. Боги могущества и знания примут меня в свой сонм. Я стану Последним универсальным общим предком, начатком и корнем будущего, фундаментом долгого пути человечества.

Ты станешь именем, которое мусорщики будут отскребать с закопченных обломков человечества. Бесплодный труд всей твоей жизни будет отдан на разорение неблагодарным наследникам твоего безрассудства.

Помолчи, Сундареш. Мне нужно составить письмо для своей семьи. Они не должны скорбеть о смерти моего тела. Я должен объяснить им, что в итоге одержал победу…

…ну вот. Все готово.

Верь ты по-настоящему в свою банальную философию, тебе не нужно было бы оставлять никакого письма. Ты довольствовался бы тем фактом, что выживешь.

Жалкая личинка. Ты никогда не понимала Ясность. И никогда не поймешь. Ты останешься в этом теле, тогда как я его покину. Ты сдохнешь в этих отравленных останках, тогда как я обрету совершенное бессмертие ангела. Ты станешь шлаком, оставшимся после моего перерождения. Осадком на дне кофейника… отходом жизнедеятельности.

Тебе от нас не отделаться, Кловис. Ведь мы с тобой хотим одного и того же. Мы жаждем одной и той же силы. Ты заберешь нас с собою в вечность…

Мне хватило сил убить собственную внучку. Тебя я убью безо всякого труда.

В точности как свиньи. Пожрал собственного детеныша. И откуда тебе знать, что это был твой свободный выбор? Ведь она собиралась уничтожить плоды наших трудов. Быть может, это мы подсказали тебе убить ее?

Не важно. Она собиралась уничтожить плоды моих трудов.

Вот именно: наших трудов. Тебе страшно. Мы это чувствуем…

Почувствуй это, говорящая ты слизь.

Начинаю введение радиолигандов. Прямая трансчерепная инъекция, 18 точек, венцеобразная конфигурация. Толщина игл – 1000 мкм.

Пожалуйста, не шевелитесь.

А… Укол болезнен. Но после уже нет никакой боли.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ:

Температура тела: 36,1 C. Сердцебиение: 30 уд/мин, пульс четкий. Давление: 120 на 60. Дыхание: 14 вдохов в минуту. Насыщение крови кислородом: 100%. Кровь: донорская (свиная), цельная, первой свежести.
Аномальные кристаллические образования в крови: кристаллизованный антагонист NMDA-рецептора арилциклогексиламин. Фармакология неизвестна.
Повышенное кровяное давление и риск образования тромбов, нейтрофильный индекс и кортизольная реакция указывают на переживание тяжелой утраты. Обратитесь за психологической помощью.

Внимание: опасный уровень радиолигандов в спинномозговой жидкости! Гибель мозга неизбежна!
Предупреждение! Зафиксировано высокоиндуктивное магнитное поле! Гибель мозга неизбежна!

Активирована процедура добровольного отключения телесных функций (код: ЛАСКОВЫЙ ДОЖДЬ) Инициирую управляемую ректификацию содержимого кишечника. Извещаю душеприказчиков о последних распоряжениях (выпустить свиней-доноров на волю, раздать личное имущество). Форматирую хранилище материалов для личного пользования. Проверяю список дел…

Внимание: у вас остались незаконченные дела!

Текущие задачи:

хорошо обращаться с людьми и со своими внучками: в процессе;
стать Последним универсальным общим предком будущей человеческой мысли: в процессе.

Перехожу в режим паллиативного ухода. Конец протокола.

ЖЕРТВА, Ч. 1[]

РАНЫ[]

I

Коммандер Завала поднимается из-за заваленного бумагами стола, чтобы приветствовать Осириса. Подернутый завесой облаков обновленный Странник озаряет кабинет мягким свечением. – Осирис. Рад, что ты невредим и снова с нами. Прошу, присаживайся.

Бессонные ночи оставили свой отпечаток на лице Завалы, словно тревога и надежда, долг и дружба, выживание и гибель обозначили на нем свои линии фронтов. Осирис открыто глядит ему в глаза. Его взгляд не похож на взгляд предателя, изгоя, еретика. Напротив, он выглядит, как взгляд того, кто ищет мудрость – и готов поддержать других в их тяготах.

– Я ненадолго, – отвечает тот, оставаясь стоять. – Со стороны Тьмы поступает какой-то сигнал. Не позволяй Эрамис отвлечь тебя от прочих угроз, нависших над нами. Тон его, под стать тревожным вестям, беспокоит Завалу.

– Я могу обеспечить тебе оперативное обеспечение, но не более того. Основной задачей «Авангарда» по-прежнему остается ситуация на Европе. Мы не станем игнорировать прямую угрозу, гоняясь за неясными предсказаниями.

Осирис недоверчиво усмехается. – Я думал, «Авангард» способен делать более одного дела одновременно. – Он делает шаг ближе и наставляет на Завалу палец. – Неужели ты не видишь, что доступ к их линиям коммуникации даст нам тактическое преимущество?

– По-твоему, я сам этого не понимаю? Но у нас нет ресурсов, чтобы организовать поиски по всей Солнечной системе. Я доверяю Эрис... – Завала тяжело вздыхает. – Пятьдесят семь Стражей не вернулись в Город. Погибли или пропали без вести. Фракции Согласия начинают строить собственные планы. Сказать по правде, я не надеялся даже на то, что откликнешься ты.

– Но я откликнулся. И теперь ты говоришь мне, что у вас нет плана. Возможно, мне было бы лучше...

– Беглые Стражи и диванные коммандеры мне не указ. – Завала медленно опирается на стол, словно сдерживаясь от того, чтобы не разбить его на куски. – Принесенные тобой сведения заслуживают рассмотрения. Если ты готов нам с этим помочь, я дам тебе все необходимые полномочия. Архивы Города и системы обеспечения в твоем распоряжении. Но ни кораблей, ни людей я тебе дать не могу.

Осирис кивает, понимая, что не вправе требовать от Завалы незамедлительных действий. – Приношу свои извинения. И спасибо. Он указывает на бронированные стекла оконных проемов. – Возрождение Странника было достойным зрелищем. В его словах слышится нотка почтения.

Завала поворачивается спиной к бледному свечению Странника; лицо его мрачно. – Несомненно. Жаль, что это ничего нам не дало.

– Завала, это было не в нашей власти. Мне следовало это предвидеть... Я лишь хочу загладить свою ошибку.

– Я помогу тебе, чем могу, Осирис. Оставайся на связи. Если все окажется настолько плохо – дай знать, и я обрушу на раскрытого тобою неприятеля все доступные мне силы.

II

Садоводство

Долго над Ио погибшей сирена рыдала, плача о мире, когда-то цветущим и милом.

Жизнь же спала глубоко в Колыбели, надеясь, что рощу пробудит желания сила.

На пламенных крыльях в гнезде золотом Феникс уселся и клювом пылающим семя

Спрятал, что вновь расцвести должно и привлечь Сторожей в свое время.

– Весьма недурно. Ну, то есть... можно было бы и поменьше самолюбования, но ты всего лишь какие-то десятки лет в этом практиковался, – иронизирует Сагира.

– Оно еще не готово, – ворчит Осирис. – Хватит совать нос в мой личный диск.

Фракталы цвета сияют и расплетаются прядями вдоль корпуса его несущегося по направлению к Ио космического корабля.

Мысли его по-прежнему полны воспоминания о последнем туда визите. Неразличимый на фоне полос атмосферы Юпитера, он вспоминает, как дрейфовал рядом его вечнозеленой луной. Он вспоминает черный клин, вонзившийся между двумя этими небесными телами и разделивший их.

Пирамиду с ее цвета огня сладострастными щупальцами, тянущимися, подобно алчной руке, через всю Колыбель. Образ этот свеж, словно открытая рана. На фоне примостившейся в атмосфере Ио треугольной дыры луна казалась крошечной. В тот раз он с трудом мог оторвать от нее глаза; вот и сейчас, вновь приближаясь к Пирамиде, он чувствует, как та уже издалека начинает притягивать его взгляд.

– Ты уже отправил его Сэйнту? – спрашивает, возникая перед ним, Сагира. Ее присутствие возвращает его из воспоминаний в настоящее, где он несется сквозь космос.

– Нет. Сказал же: оно еще не готово.

– А ты сказал ему, что снова взялся за стихи? Представляю, сколько он тебе по этому поводу всего скажет.

– Хватит. Тебе в это вмешиваться не обязательно. Хватает мне и его одного, – не слишком убедительно прикрикивает на нее Осирис, не в силах для этого даже как следует нахмуриться. – Мы здесь по делу.

Их корабль рывком выходит из прыжка. Бездна Юпитера высвечивается на обзорных экранах огненной вязью. Десятки лун окружают гиганта, каждая в своей аккуратной колее, старательно проложенной сквозь пространство миллионами лет гравитационного трения. Ио среди них нет. Осирис вновь проверяет координаты. Еще раз. Сагира подтверждает, что ошибки быть не должно. Вместе они глядят на расходящуюся с их расчетами реальность.

Орбитальные характеристики тел Солнечной системы остались неизменны. Гравитационный рисунок остался прежним. Но сама система словно выпотрошена. Четырех небесных тел больше нет на месте. Глаза Осириса устремляются к бездонной черной яме, зияющей теперь на месте Ио. Аномалия Тьмы. Осирис глядит на нее, словно на языки погребального костра, испепеляющего кого-то до странности знакомого. Чужака, чей облик почему-то отзывается в твоих воспоминаниях.

Там, где прежде была Ио, осталось лишь пустое место. Словно застывшее в воздухе мрачное пророчество.

III

Сатурн скорбит об утрате Титана. Лазурной жемчужины, некогда украшавшей край бездны. Теперь ее место заняла черная обрамленная гравитационными искажениями аномалия. Осирис отрывает от нее взгляд и оборачивается к другому такому же пустому месту – борозде времен Войны с одержимыми, прорезанной в кольцах Сатурна Ориксом. Между колец, словно согласно вторя орбите аномалии, парит его «Дредноут».

– Ты слышишь это? – спрашивает Осирис, оборачиваясь к Сагире. Он направляет сканеры корабля на аномалию. – – Похоже на описанные Вэнсом звуки. Сначала от шпилей, затем от Пирамид. И от аномалии, оставшейся на месте Ио, тоже исходили они.

– Я не слышу, но я их чувствую, – отвечает Сагира и закрывает закрылки своей оболочки. – Словно мурашки по моей, образно выражаясь, коже.

Осирис опускает взгляд. Он не желает ни взглянуть в глаза их поражению, ни поверить в то, что Древа Колыбели, Леса – всех сохраненных ценою стольких жизней сокровищ Золотого века – больше нет. Что все их победы перечеркнуты и обесценены приходом самого врага.

Ибо вся их сила и героизм не уберегли от злого рока. И когда он постиг человечество, оно оказалось к нему не готово.

Фобос и Деймос обходят караулом гробницу Марса, где теперь кипит, протягивая к малым лунам свои жадные руки, влекущая их к себе бурлящая тьма. Военный разум разбит, но каким-то чудом уцелел и теперь снова обречен влачить существование беглеца.

Ана по-прежнему держится за давно умершую надежду. Ей следовало бы быть на передовой, как символ ушедшей эпохи. Вести за собой в бой зеленых неофитов. Как делал в свое время он сам. Но вместо этого она укрылась в Городе, где бередит раны Завалы обещаниями, что усовершенствованная версия Распутина обратит в бегство все осадившие их ужасы ночи. Но Военный разум не смог остановить Пирамиды, а Осирис и без того утомлен неисполненными обещаниями. Слоун и Ашер хотя бы встретили нашествие сами, лицом к лицу, в последнем бою. Хотел бы он сам хоть раз испытать их непоколебимую уверенность.

«Чтобы знать, куда идти, прежде кто-то должен осветить дорогу» – бормочет он под нос.

Сагира хранит молчание. Осирис чувствует, как вес каждой новой утраченной планеты приковывает ее надежды к земле. Здесь им больше нечего делать.

Корабль вливается в могучую струю солнечного ветра, оставляя позади обжигающее пламя светила. Осирис надеется, что они по-прежнему застанут Меркурий на месте – поблекший в остроугольной тени Пирамиды, но все еще осязаемый. Но он знает, что это ложная надежда. Все, что он видит, – это рану. Окаймленную пламенем бездну. Он вспоминает бескрайнее ничто, представавшее ему в Бесконечном лесу. Он скорбит по дару ясновидения, которым наделяли его виртуальные чертоги. Быть может, в нем он нашел бы ответ на вопрос, который так хотел бы задать Сагире: «Не я ли привел нас к этому?»

Он уверяет себя, что последний его визит туда был продиктован гневом. Сагира тогда корила его за то, что он взял приступом Маяк, уничтожив то, что хранил там Вэнс. – Эти реликвии принадлежали мне, – отрезал он тогда. На самом же деле в тот раз его привело на Меркурий то же, что и сейчас: страх.

– Почему ты не рассказал Завале о Маяках? О Дереве? – спрашивает его Сагира. Осирис не отвечает. – Нам могут помочь. Мы уже давно не в Темной эпохе. Тебе не нужно все делать одному.

– Я покажу им, когда мне будет, что показывать. Все, что у нас есть сейчас, – это вопросы. Осирис глядит на ползущие по его монитору строки данных.

– Ну так и что нам теперь делать?

– Это Мара начала эту заварушку своим посланием. Я сделал то, о чем она меня попросила. Будем надеяться, что пробудившиеся дадут нам какие-то еще ответы на вопросы.

ДРУЖБА НА РАССТОЯНИИ[]

Дождь падает на Город Грез. Стоя в пещере из аметиста, Осирис наблюдает за тем, как янтарные капли осыпают землю, вновь поднимаясь в воздух водяным паром. Едва слышные звуки их падения отражаются от хрустальных стен и сливаются в разносящийся по пещере все возрастающий нестройный гул. Он чувствует, как беспощадная инерция влечет его к невидимой пока развязке. Миллион возможных путей, но лишь один-единственный шанс пройти по ним.

– Какая красота. Никогда раньше не видела, как здесь выглядит дождь. Реплика Сагиры пробуждает Осириса от его мыслей.

Мокрая земля постепенно теряет свой темно-желтый цвет. Он думает переспросить Сагиру, что она говорила, но вместо этого высказывает то, что у него на уме. – Петра ничем нам не помогла.

– Она не понимает Марс так, как понимаешь его ты, – с грустью отвечает призрак, направляясь обратно к кораблю. – Ух ты, здорово. Возвращаемся на корабль. Опять.

– Ты видела, как она на нас смотрела, когда читала наше донесение. Она чего-то не договаривает.

– Может, просто не хочет спешить.

– У нас нет времени на их подозрения.

– Осирис, ты появился там впервые за много лет».

– То же можно сказать и про их королеву, – фыркает Осирис и забирается в кабину. – Наблюдается повышенная активность Улья». Вот и все, чем она может с нами поделиться. Можно подумать, она у них бывает пониженной.

– Хочешь, в следующий раз говорить буду я? Вдруг у меня лучше получится.

– Если еще сюда вернемся – сколько угодно. А сейчас нам нужно в Башню.

– Вот это мне нравится! Будет, наконец, где закрылки размять, – Сагира поигрывает пластинами оболочки. – Кстати о Башне. Джеппетто все спрашивает, глянул ли ты уже под сиденьем. – Она указывает краешком закрылка куда-то вниз.

– Нет.

Сагира вызывающе глядит Осирису прямо в лицо, пока тот проводит предполетную подготовку систем. – Ты так старательно это игнорируешь...

– Вовсе нет.

– Давай я сама. Она ныряет под кресло пилота. Откуда-то снизу раздается приглушенное «Ага!». Сагира возвращается, неся помятую записку, перевязанную лавандового цвета тесьмой и запечатанную восковой кляксой с угловатым оттиском пламенеющей птицы.

– Он сделал для нас именную печать! – восклицает она подрагивающим от восторга голосом.

– Написано-то там что, Сагира?

– О-о, тебе теперь интересно, что там написано?

– Сагира.

– Но раньше тебе, казалось, все равно. Значит, я могу и сама прочитать...

– Он будет спрашивать, прочитал ли я.

– Ну, раз уж тебе так позарез нужно знать... Тут говорится, что ему понравилось твое стихотворение.

– САГИРА!

Как и всегда, на закате в Башне по-особенному оживленно и многолюдно. Стоя у входа в кабинет Завалы, Осирис даже сквозь толстые двери без труда различает доносящийся оттуда спокойный голос Икоры. Она говорит рассудительно и взвешенно. Осирис прикидывает, имеет ли смысл прерывать их беседу. Но решает, что у них и так достаточно забот. Тогда в Ангар.

– Если ты повидать Сэйнта, то я с тобой. Если нет – увидимся на корабле, – говорит Сагира.

– Сначала Ану, потом Сэйнта.

– Почему его всегда последним?

– Он самый терпеливый.

– Кто-то времени зря не терял. Осирис окидывает взглядом мастерскую Аны, наскоро оборудованную между Башней и Городом. Повсюду разбросаны инструменты и чертежи.

– Ты обо мне или о себе? – спрашивает Ана, выезжая из-под разобранного корпуса экзо и поднимаясь. – А то иногда не разберешь.

– Сколько же мы не виделись, Ана.

– Это ты к нам нечасто захаживаешь. – Она бросает взгляд куда-то себе за плечо. – И то ради того, чтоб кого-нибудь пообвинять.

– Ну, значит, оба мы зря не теряли время. Приятно снова видеть тебя в Башне.

Ана в задумчивости глядит на него. – Видимо, всем нам рано или поздно надоедает бежать.

Осирис осматривает корпус экзо. – Ты так думаешь?

– Зачем ты прилетел, Осирис? Наломать дров, чтобы я опять за тобою убирала?

– Когда Тьма смела оборону Военного разума, ты не заметила в ее атаке нового отзвука? Вот как этот? Осирис проигрывает ей запись песни Маяка.

– Мне в этот момент было малость не до того. Но я не слышала никаких подозрительных... отзвуков.

– Ты видела нападение Тьмы своими глазами. Но вместо того, чтобы использовать эти знания, ты пытаешься оживить мертвых.

– Как это типично. Не выносишь, когда кто-то еще кроме тебя изображает из себя бога. Ана берет с ближайшего стола паяльную лампу.

– Тебе стоит поболтать с Калусом. Вы с ним отменно бы поладили.

– Проверь эти отзвуки по своей базе данных. Если в твоем хобби-проекте найдется что-либо, что...

– Я проверю. Ана вновь скрывается под корпусом экзо и щелчком пальцев зажигает паяльную лампу Солнечной энергией. В следующий раз захочешь мне что-нибудь сообщить, – язвительно бросает она напоследок, – пошли призрака.

В ангаре Башни царит тишина. Все двигатели выключены. Механики и пилоты молчаливо ждут команды. В динамиках системы оповещения Верховного командования «Авангарда» шуршат помехи. Осирис оборачивается к одинокой точке Света, сияющей в сумраке.

– Я ничего не понимаю в этом коде. Это задача для Джеппетто, – говорит Сэйнт-14, склоняясь над широким столом, усеянным планшетами. На экранах мерцают голографические изображения Маяка. – Вот бы когда нам пригодилось Горнило. И эти твои Испытания. Сейчас они были бы очень кстати. Надеюсь, ты к нам надолго?

– Да. Достаточно, чтобы успеть показать, как применять симуляцию. Но вечером мне нужно улетать, – отвечает Осирис.

– Так скоро?

Осирис вынужденно молчит. Он принимается пролистывать код. – Меня беспокоит то, что обнаружил Вэнс.

Сэйнт кладет тяжелую руку на грудь Осирису. – Забудь о своих навязчивых идеях. Не уходи только для того, чтобы вновь гоняться за иллюзиями.

– Иллюзиями... По-твоему, Тьма получила все, что хотела? Это было только первым ее ходом. Я должен знать, каким будет следующий. Заранее.

– Если ты чего-то опасаешься, позволь мне помочь тебе. Ты не один.

Осирис вновь обращается мыслями к аномалиям Тьмы. Нет, у Сэйнта и так довольно забот.

– Сэйнт, тебе безопаснее будет оставаться в Башне. Время... имеет свойство забирать обратно свои дары.

– Так значит, твое задание чревато опасностями?

Секунду Осирис подумывает, не солгать ли ему. – Потенциально да.

– В таком случае останься. «Авангард» уже прочесывает Европу. Леса больше нет, мой пламенный друг. – Сэйнт невесело усмехается и похлопывает Осириса ладонью по плечу. – Незачем тебе отправляться на поиски нового, чтоб в нем пропасть.

Осирис чуть заметно улыбается. Леса больше нет, и всем простым радостям этой жизни не под силу заменить его. Сагира как-то сказала ему, что в жизни бывают светлые и темные дни. И в эти темные дни он словно снова оказывается в Лесу. Сколько же это продлится? Когда появится та цель, что снова выведет его оттуда?

– Пропасть? Мне? – он искоса смотрит на Сэйнта. – Не беспокойся. Я вернусь и продолжу держать Завалу в курсе своих странствий.

– И меня. Его и цепями не удержать.

– Да, и тебя.

– И на письма мои ты тоже будешь отвечать.

– Если будет возможность, – уклончиво отвечает Осирис.

– Иначе я пошлю тебе еще ирисок, и Сагира будет тебя насильно ими кормить.

– Умоляю, не надо.

– Да брось. Она вкусная.

Осирису не удается сдержать усмешку. Сэйнт обнимает его напоследок. Мыслями он уже далеко отсюда, и все же. Настанет день, когда он сможет этим довольствоваться.

ЖЕРТВА, Ч. 2[]

РОЖДЕННЫЙ В ГНЕВЕ[]

– Хм. Сагира подцепляет нить Света к панели управления десантного корабля. Они летят сквозь покров тьмы, а где-то вдалеке мигают недостижимые звезды.

– Там, среди помех, что-то есть...

– И что же? – спрашивает Осирис.

– Какая-то подпространственная передача. Погоди. Сагира усиливает приемник десантного корабля. – Это Кабал.

– И откуда? Осирис рассеянно отталкивает ногой в сторону мешок с ирисками и наклоняется вперед.

– Из-за пределов системы. Тут мощное шифрование, но... еще есть какая-то повторяющаяся фраза. Имя. Каятль?

– Сколько лидеров Кабал борются за власть на могиле Гоула? Пусть стирают друг друга в порошок.

– Есть ответы с Несса, Рифа, из ЕМЗ. Она зовет Легион домой... или, нет... в свои объятия? Она хочет, чтобы он захватил Калуса в доказательство верности ей. Но, похоже, что Левиафан пропал.

– Значит, их кровавая междоусобица продолжается. Если Каятль поднимает Легион, то об этом нужно сообщить «Авангарду».

– В одном из ответных сигналов Каятль предлагают дань где-то рядом с Каналом Сорикса. И тут еще какой-то странный шум.

– Вот это сообщение, – говорит Осирис и указывает на результаты сканирования. – Каятль отправляет за данью своего посланника.

– Берега. Мы не сильно отстали, – говорит Сагира. – Мы продолжим подслушивать или вломимся к ним?

– Мы нападем после того, как дары будут принесены. Империя Кабал не должна знать, что мы подслушиваем их переговоры.

Орда Кабал забилась в примитивное убежище, построенное из нескольких старых десантных капсул. Сквозь трещины льется зеленый свет. Синее королевское знамя Кабал валяется в пузырящейся грязи. Сагира и ее Страж осматриваются, сидя на развалинах падших высоко над Гнойником. Вечер проходит в молчании. Единственное исключение: повторяющиеся сообщения Сагиры. – Они все еще толпятся за этой скалой.

– Терпение – добродетель, Сагира. – Осирис закрывает глаза и ждет сигнала, который позволит разгадать планы Тьмы. Звезды наблюдают за ним, и на него давит вся тяжесть абсолютно черного космоса. Он гаснет, затерявшись среди мириадов световых лет.

Крики в ночи.

Осирис просыпается. Он открывает глаза и смотрит на вечно изменчивые Берега. – Сагира, доложи обстановку.

– Все они еще там, внутри. Восемнадцать живых существ. Никаких выстрелов. Никто даже не пошевелился. Мне это не нравится.

Часы устало пролетают мимо. Начинается утро. Кабал не нападает на презренных, металлурги не латают щиты фалангов расплавленным шлаком, псионы не вычисляют секторы обстрела.

– Они сдвинулись с места! – Сагира заглядывает за край их насеста. Люк на куполе передней капсулы распахивается и ударяется о ее стенку. Десять уходят: девять неустойчивых тускло-красных силуэтов, один – ярко-синий. Они растворяются среди Берегов.

Осирис потирает глаза. – Наконец-то. В щелочки он видит их; оставшийся круг Кабал встает на колени. В круге возвышается каменный выступ.

– Что это за каменное образование? – спрашивает он.

– На вид непоколебимое.

– Сагира... это очень подозрительно.

– Ты прав, и мне неприятно это говорить. Момент проходит. Крошечный призрак направляет датчики к камню. – О, это не камень. Это Улей; биологический объект.

Осирис летит, легкий как перышко, к кислотным озерцам, опираясь на силу Света; за ним следует Сагира.

Он врывается в раскрытую дверь капсулы. В каждой ладони пляшет небесный огонь. Восемь Кабал сидят словно впавшие в спячку.

Кабал сгрудились вокруг возвышения. Их огромные тела образуют бастион из дрожащей плоти. Огонь энергии душ прожигает их скафандры. Они застыли на месте – выпяченные безумные глаза, полные ненависти. Спереди броня обросла ракушками Улья. Руки крепко вцепились в горла. Перед идолом лежат бронебойные винтовки.

Осирис незаметно для них заходит в круг и опускает свои руки. Сагира проходит через ряд Кабал и сканирует возвышение.

– Жуть. Они нас даже не замечают. Держи свой огонь наготове. Она поворачивается к Осирису. – Это самый сосудистый камень, который я когда-либо сканировала.

Осирис вглядывается в возвышение Улья. Поблескивают металлические крапинки, и он видит длинную, пустую дорогу. Извилистую. Он хочет вознести над ней громадное знамя – так, чтобы все его видели. Маяк, в котором пылает огонь Феникса. В зарождающемся пламени смутно виднеется плато из клинков. Плато нависает над дорогой; его край – рядом с его глоткой. Он вздымает Клинок зари им навстречу. Какофония атакует все его чувства.

Я – ВОЙНА, О КОТОРОЙ ТЫ МЕЧТАЕШЬ. ВЕЧНОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. КРОВАВОЕ НАСЛЕДИЕ.

– Здесь множество жил пламени энергии душ. Голос Сагиры кажется Осирису ветром. Она легонько толкает его.

КОГДА ТЫ ДОСТАЕШЬ КЛИНКИ, ТЫ ДОСТАЕШЬ МЕНЯ.

– Ты слышишь шепот? – неразборчиво произносит Осирис.

ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ, НЕ ПРИЗЫВАЯ МОЕ ЗНАМЯ.

– Ты что-то слышишь? Сагира подплывает к нему.

ПРИМИ МЕНЯ, НОСИТЕЛЬ СВЕТА, И СТАНЬ БОГОМ СМЕРТИ.

– Шепот. Его разум туманится.

Один из Кабал встает и поворачивается к Осирису.

– Очнись, они просыпаются, – говорит Сагира и декомпилирует себя, чтобы уйти от опасности.

ПОГЛОЩАЙ, ИЛИ ПОГЛОТЯТ ТЕБЯ.

Кабал тяжело движутся вперед. Осирис выдыхает огонь. Пламя поджаривает все, что находится в капсуле. Стоящие на коленях Кабал выходят из транса и встают. Из оставшихся семи двое сразу падают под ударами небесного огня. Осирис встает поустойчивее и обрушивает на массу неуклюже шевелящихся легионеров каскад молний. Молнии загибаются внутрь под действием магнитного щита капсулы. Осирис фокусирует бурю на них до тех пор, пока из их скафандров не начинает с шипением вылетать гель.

Осирис выдыхает. Он ощущает запах горящих тел. Сцена проясняется. Ужас, дым и гарь.

– Сагира...

СОЗАВИСИМЫЕ[]

– Может, наконец, объяснишь, что произошло? – спрашивает Сагира. Она висит над приборной панелью, управляя десантным кораблем.

– Я бы рад. Помню, как выслеживал посланца Каятль. Как искал Кабал. Я помню ночное небо. А затем... пламя и ярость. Мне понадобились все силы, чтобы очистить разум от этих мыслей. – Осирис обмякает в кресле. – У меня одно четкое воспоминание. Я почувствовал шепот Тьмы, которую мы преследовали. Он вонзился в меня словно игла в позвоночник. Должно быть, именно в нем первопричина.

Он думает о старости, и древние железные слова прорываются сквозь звон в его ушах.

– Вскоре Городу уже не понадобятся такие люди, как мы. Одинокие волки, Осирис. Мы умираем.

Когда придет твой смертный час, постарайся не опозорить свой Свет.

– Ладно, – говорит Сагира. В ее голосе слышится беспокойство, но она пытается его скрыть. – Я отправила сканы. Сделанные на дальней дистанции и на малой... все, где есть значительное присутствие Улья. Вряд ли это происходит только на Рифе.

– Петра, как мы могли этого не заметить? – спрашивает Осирис. – Пока Стражи устремляются на Европу, Улей расползается во Тьме. Я не услышал предостережения, скрытого в ее словах.

– Хватит ныть. Мы рано все заметили. Может, так даже к лучшему.

– Я не смогу отвлечь внимание «Авангарда» от Европы, если все, что у меня есть – это смутные воспоминания и догадки. Мы только-только восстановили отношения, и они мне не слишком доверяют.

На корабельных мониторах вспыхивают точки, где сигнал вступил в резонанс, и это привлекает внимание Осириса. – Сигналы от твоих сканов.

– Луна. Сигнал гораздо сильнее, чем тот, что мы поймали рядом с Каналом Сорика.

Осирис поднимает голову. – Возможно, ты права. Мы подавим это в зародыше. Открой канал связи с Эрис.

– Я пыталась. Она... э-э... ну, в общем, она не отвечает.

– Тогда мы отправимся к ней.

– О, нет. Не успеешь моргнуть, как отправишься на самоубийственное задание в Адской пасти. Ты не в том состоянии. Вот придешь в себя, тогда и поговорим.

Осирис погружается в задумчивость. Сагира права. Ему трудно думать от недосыпа. – Тогда поворачивай обратно.

– Осирис, я уже отправила все, что у нас есть, Петре и «Авангарду». Мы полетим на Землю.

– То, с чем мы сейчас столкнулись, тайно распространяется по всей системе. На Берегах есть те, кто знает, как это может происходить. На разговор-то у меня сил хватит.

– Наверняка в Башне найдутся люди, которые могли бы нам помочь.

Осирис сурово смотрит на нее. – Я тебе не слабоумный инвалид! Осирис берется за рукоять управления. – Поворачивай обратно, или я сам это сделаю.

– Надеюсь, этот твой Паук расскажет все, что нам нужно.

– Насколько я понимаю, все зависит от того, насколько убедительными мы будем, – говорит Осирис и, распахнув занавески сливового света, следует за помощником-эликсни в жилище Паука. Перед ними высится огромный дон Берегов.

– Добро пожаловать, достопочтенный Осирис. Хотя ты и не посещал мое жилище прежде, слава о тебе долетела и до меня. Паук сплетает восемь пальцев. Его голос превращается в отрывистое бульканье. – Литература, которую ты мне прислал... очень интересная, но устаревшая.

– Паук усмехается. – Мои лучшие люди уже работают с этими... криптолитами. Но я бы никогда, как это сказать... Ах да, «не посмотрел бы в зубы дареному коню».

Его помощники мечутся по комнате. Грузы в бешеном темпе переходят из рук в руки. Осирис следит за их движениями. Богато украшенный Помощник подходит к Пауку.

– В чем дело, Аррха? Ты же знаешь, что нельзя прерывать аудиенцию.

Аррха бросает взгляд на Осириса, а затем что-то быстро говорит на языке эликсни. Паук бьет по столу мясистым кулаком. – Так иди и ищи!

Аррха убегает, а Паук снова поворачивается к Осирису. – Прошу прощения. Делами приходится заниматься, такие уж... – он вяло машет рукой, –...трудные времена. Подавив кашель, он стискивает свой дыхательный аппарат с эфиром.

– Проблемы сейчас не только у Кабал, а? – спрашивает Сагира, появляясь перед Осирисом. – Ты ведь в курсе, что я знаю язык эликсни?

Она воспроизводит кусочки сообщений – сигналы бедствия Кабал, приказы разведчиков Каятль изолировать лагеря; она показывает картинки с последствиями массовой резни, могилами и опустевшими укреплениями Кабал. – Если это так сильно бьет по ним, то твои помощники, наверное... как это сказать... Мрут как мухи.

– Мудрый Осирис и его яркая искорка, – замечает Паук.

– Сагира, – поправляют его двое гостей.

– Разумеется. Не вижу, почему бы это... не могло бы превратиться во взаимовыгодное партнерство.

– Осирис делает шаг вперед. – Каким вопросом ты хочешь заняться, Паук, повелитель Берегов?

Паук польщен. – Я знаю, что криптолиты – порождения Улья. Я знаю, что здесь выводки сжигают знамена Орикса. И я знаю, что скелет его червя – тот, что находится среди колец Сатурна, пробудился. Паук пожимает четырьмя плечами. – Конечно, моя юрисдикция распространяется только на Берега... а вот твоя – нет.

НЕ БОЙСЯ[]

Осирис насаживает голову колдуна на короткий шип, окруженный залитым свежей кровью символом Улья. Консоль «Дредноута» оживает, принимая дань.

Хотя старая зона телепортации Кейда давно не работает, пролом, оставленный «Исходом Данталиона VI», сохранился. Проникнуть внутрь оказывается несложно, несмотря на то, что по коридору ползают недавно созданные рабы. Они слишком юны, а почти за сто лет полетов по Бесконечному лесу Осирис научился оставаться незаметным.

Системы «Дредноута» представляют собой нечто вроде живой памяти – хроники и гимны, носители истории. Крысиный король из меркнущих идей, рвущихся связей и умирающих вместе со смертельно раненным, безвозвратно гибнущим Аккой интерпретаций. Но здесь можно получить немало знаний. Осирис поручает Сагире извлечь данные из консоли для верховного командования «Авангарда».

– Ты нашел самую отвратительную. Я к ней даже не прикоснусь. Продиктуй это мне.

Осирис фыркает и обхватывает руками голову. Он движется по истории Улья, начиная со смерти Орикса. Она состоит из отдельных фрагментов; такой ее сделали внутренние распри и борьба за власть. Он доходит до Саватун, которую изгнали, объявили еретичкой и приговорили к сожжению. Когда Орикс пал, многие из Улья перешли на ее сторону. Многие из этих же выводков бросили ее, когда Тьма вторглась в Солнечную систему. В результате Саватун была вынуждена скрываться. Псы войны до сих пор выслеживают ее. У ее преследователя нет истории, ибо она еще не начертана кровью. Церемониймейстер Войны является, чтобы вырвать потерянных детей Кроты из лап Королевы-ведьмы. Чтобы подарить народу единство. Чтобы свершить правосудие. Чтобы подарить народу славу. Луна будет перестроена по ее образу и подобию. Вся дань Зиву Арат. Вся дань черной кромке ее поющего клинка.

Я – ШУМ ВОСТОРГА. Я – ВЕСТНИК МИРА. МОЕ ЗНАМЯ ТЕБЕ ЗНАКОМО.

– Зиву Арат, – говорит Осирис. Слова звучат против его воли. Он снимает руки с головы колдуна, и из отверстий вылетает изумрудный дым.

Осирис валится на колени. – Должно быть, это и есть эхо, за которым мы гонялись. Ее голос, звучащий во Тьме и предвещающий войну.

– Бог войны Улья. Плохо, – говорит Сагира.

– Третья сестра. Она наконец-то выследила нас, и ее воитель хочет вытеснить оставшихся дочерей Кроты с Луны. Туда мы и отправимся.

В пропасть на Луне. Они идут по следу сигналов в Непреходящую бездну. Сквозь великое множество кошмаров.

Он замирает, увидев ее, и, кажется, стоит так несколько часов. Великая Треугольность – воплощение ночи, которое не выбросить из головы.

– Язык проглотил? – шутливо спрашивает Сагира. – Может, они и не настолько плохие. Ее смешок звучит невесело.

Они идут дальше.

Осирис смахивает шелковые паутинки над тенью Пирамиды. В глубине бездны жаровни освещают собрание колдунов и ведьм. Все склонились перед монолитным знаком Зиву Арат, установленным на криптолите, украшенном клинками: это ее воля, передаваемая из далекой, невидимой космической пропасти. Под ее обликом – чудовищного вида рыцарь, украшенный гобеленами с выжженными на них клеймами.

– Вот оно, – шепчет Осирис.

– А также весь Алый двор, – хрипло отвечает Сагира.

– Всех оставшихся детей Кроты, а также их потомство можно уничтожить одним ударом.

– Откуда у тебя эти суицидальные идеи? Мы не сможем отсюда телепортироваться, и они не просто тебя убьют. Нет, Осирис, они вырвут из тебя Свет.

– Они все здесь, Сагира. В одном месте.

– Ты стоишь больше, чем толпа аристократов Улья. Дождись подкрепления. Я поднимусь наверх и позову на помощь.

– Нет. Мы положим этому конец. Здесь и сейчас. – Осирис смотрит вниз, на собравшихся. – Решение принято.

– Ты не можешь просто взять и принять такое решение!

Осирис поворачивается к Сагире. – Иди за помощью, если хочешь, но я не могу дожидаться «Авангарда». Встретимся, когда приведешь подкрепления.

– Если идешь туда, то и я тоже. – Она декомпилируется и прячется под его броню. Решение принято. Вместе они отправляются в бой против Улья.

За спиной у Осириса рывком раскрываются солнечные крылья. В каждой руке он держит клинок зари. Его огненный вихрь расшвыривает воинов Улья во всех направлениях. Вошир и ее дочери Ишра и Айриакс готовятся сразиться с Фениксом. И превращаются в пепел, не успев завершить первые заклинания. Вокруг него разворачиваются сцены, достойные Апокалипсиса. Пятнадцать благородных становятся золой, даже не успев перейти к обороне.

СМЕХ СЛОВНО ЗВОН МЕЧЕЙ.

Осирис плывет по воздуху, а рядом с ним свистят клинки темной силы. Золотое эхо отделяется от его тела, разит убегающих врагов, вбирая в себя ответные удары. Кинокс, последняя дочь Кроты, скрывается в трещинах между скалами, а ее сын Улг-Урин и когорта его рыцарей поднимают щиты, чтобы защитить ее. Осирис гасит клинок в ладони, создает сингулярность Пустоты и бросает Сверхновую, которая поглощает их. Сжав клинок в другой руке, он делает рывок вперед. Вонзив оружие в землю, варлок создает Кладезь Света, окруженную фалангой из золотых эхо.

Аристократы кричат, приказывая рабам идти в атаку. Огненные и электрические заряды рвут их на части, когда Осирис перелетает сквозь Пустоту, двигаясь от одного эха к другому. Их наступление захлебывается. Он перешагивает через дымящиеся трупы и обращает свой огонь на их повелителей.

Осирис наслаждается бойней. Знак Зиву Арат впитывает его пыл и смерть аристократов.

СМЕХ СЛОВНО ВОПЛЬ УЖАСА.

Ее облик воодушевляет. У основания криптолита Зиву Арат ждет церемониймейстер – неопаленный.

Эхо Осириса бросаются на него. – СРАЗИСЬ СО МНОЙ! – восклицает он и выходит вперед.

Облик Зиву Арат испускает ударную волну, и она грохочет, разлетаясь по ущелью. Она разрывает на части Кладезь Осириса, а его самого бросает на землю. Он врезается спиной в скалу.

– Что это? Вопрос заканчивается еще одним ударом. Он пытается сопротивляться невидимой силе, но тщетно.

ТЫ СЖИГАЕШЬ ЖЕРТВЫ; Я ПРИНИМАЮ ИХ.

Воля Зиву Арат сокрушает его Свет. Впечатывает пламя в его тело. Пригвождает его тело к камню. Ее облик окружает его словно холст. В его центре – церемониймейстер. Тени сгущаются, гасят огонь на границах его силы.

Осирис сосредотачивается на искре в центре себя. Из него вырывается пламя. Он испускает бесчисленное множество золотых эхо. Они пытаются ослабить хватку Зиву, ищут уязвимые места. Солнце поет, дабы прогнать тень. Выбрав подходящий момент, он высвобождает руку и создает Касание Хаоса. Электрический поток врезается в символ Зиву. Осколки энергии душ летят прочь. Проекция Зиву Арат покрывается трещинами.

Она не обращает на это внимания.

СОПРОТИВЛЯЙСЯ МНЕ, НОСИТЕЛЬ СВЕТА.

Ее воля ошеломляет его. Сейчас она еще сильнее, чем раньше.

Церемониймейстер делает шаг вперед. Он легко размахивает огромным тесаком. Чудовище вырезает по руне на камнях по обе стороны от Осириса, не отрывая от него взгляда. Оно кивает ему, а затем поворачивается к символу.

– Вся дань Зиву Арат. Побеждающей в войнах. Бесконечной. Голос звучит хрипло.

Руны вспыхивают, переливаются радужным блеском.

– Осирис. – Голос Сагиры, потрескивая, звучит в его ухе. – Один из нас должен выбраться и предупредить их.

– Прости, Сагира... Беги. – От напряжения он едва может говорить.

Церемониймейстер вонзает свой меч в скалу над головой Осириса. Криптолит вспыхивает неоновым огнем.

– Умри с честью, Осирис. – Церемониймейстер кланяется и исчезает в глубинах Луны.

Через окровавленную кожу Осириса утекают струйки Света; они наматываются на торчащий из камня клинок, словно на веретено.

Сагира шепчет:. – Я не позволю им забрать тебя.

ТВОЯ СИЛА ЖИВЕТ ВО МНЕ.

– Отдай Сэйнту... мой личный диск. – Осирис выдыхает и закрывает глаза. Он видит миллион вариаций самого себя. Каждый путь – жизнь в виде серии проблесков. Он забирает из них все, что может. Слишком мало, чтобы насладиться, но достаточно для того, чтобы обессмертить себя, окутать себя дымкой ностальгии. В одной из них он огненный воин, гонящий прочь ужасы бесконечных ночей. В другой – недремлющая горгулья на вершине Бесконечного леса. Седой старейшина, руководящий смышлеными учениками.

Во многих вариантах он мертв.

Но есть один, в котором Осирис обретает счастье. Там он может отдохнуть от борьбы. Он находит Сэйнта – мечту о теплом спокойствии. Мирное воплощение его целей. С Сэйнтом есть будущее, которым он мог быть доволен.

Столько непрожитых моментов было утеряно между призывами к действию. Он жалеет о том, что Сагира видит, как он умирает. Его верная спутница. Его направляющий звездный свет. Его надежда, его человечность. – Сагира. Мы столько жизней прожили... и ты всегда была лучше меня.

Его Свет начинает гаснуть.

– Осирис, почему ты никогда меня не слушаешь? – Она возникает перед ним.

– Что ты...

– Заткнись! Послушай меня! – Ее зрачок залит Светом. – Тебя еще ждут великие дела. Не потеряй надежду во тьме. – Она сияет.

Осирис выдыхает слово, словно не может удержать его в себе: – Нет. Когда-нибудь он поймет. Она это видела.

Ослепительный Свет вырывается из Сагиры, а она распадается на части. Волна Света заливает ущелье. Ее жертва уничтожает все следы присутствия Зиву Арат. Символ: стерт. Криптолиты, поддерживавшие ее проекции: уничтожены.

Осирис делает вдох. Он один.

Щит, созданный из Света Сагиры, еще много дней держится в тени Пирамиды.

Веб-истории/За гранью Света

ЗАГАДОЧНЫЙ ПОЛЕВОЙ ДНЕВНИК[]

ЗАМЕТКА: ЗВЕЗДА-КУЗНЯ[]

ЗАПИСЬ 10[]

ЗАПИСЬ 11[]

ЗАМЕТКА: Интерферометрия экзо[]

ЗАМЕТКА: Экзотрансплантация Элизабет[]

ЗАПИСЬ 12[]

ЗАМЕТКА: Третье видение[]

ЗАПИСЬ 13[]

ЗАПИСЬ 14[]

ЗАМЕТКА: Письмо Элизабет[]

//ОК-85851 Ханну-2[]

ЗАПИСЬ 15[]

ЗАПИСЬ 16[]

ЖЕРТВА, Ч. 1[]

РАНЫ[]

ДРУЖБА НА РАССТОЯНИИ[]

ЖЕРТВА, Ч. 2[]

РОЖДЕННЫЙ В ГНЕВЕ[]

СОЗАВИСИМЫЕ[]

НЕ БОЙСЯ[]

Fan Feed

`//ОК-85851 Ханну-2`[]