Содержание
- 1 1-я ЗАПИСЬ - Силуэт Харона
- 2 2-я ЗАПИСЬ - Жадность и перераспределение, часть первая
- 3 3-я ЗАПИСЬ - Жадность и перераспределение, часть вторая
- 4 4-я ЗАПИСЬ - Колодец отсутствия
- 5 5-я ЗАПИСЬ - Насладись этим зрелищем
- 6 6-я ЗАПИСЬ - Чрезмерная алчность
- 7 7-я ЗАПИСЬ - Гнев
- 8 8-я ЗАПИСЬ - Пороги Ахерона
- 9 9-я ЗАПИСЬ - Еретическая плоть
- 10 10-я ЗАПИСЬ - Кровь в бочке
- 11 11-я ЗАПИСЬ - Печаль
- 12 12-я ЗАПИСЬ - Нож должника
1-я ЗАПИСЬ - Силуэт Харона[править | править код]
Эта страница осквернена плесенью и запечатленным на ней воспоминанием...
Слова наполняют опытом твое открытое сознание..
ГЛАЗАМИ КАТАБАСИСА...
Королевское приглашение позволило мне пройти во внутренний реликварий, но не дальше. Я - без сопровождения - вхожу в чрево "Левиафана". Замечаю прорехи в уныло повисших знаменах Калуса. Внутренние залы не сияют: это напоминает мне истории времен Золотого века. Отполируй внешнюю часть до блеска и подай ее на блюдечке, но если снимать верхние слои, то за ними... старость. Ветхое прошлое.
Легионер в золотом одеянии лоялистов кивает мне и распахивает дверь. В противоположной части зала стоит искусственная копия Калуса. Он как две капли воды похож на автомат из Зала трофеев и многие другие роботы-статуи, через которые я общался с ним.
Зажужжав, статуя Калуса оживает.
- Ты здесь раньше срока, охотник, но твое племя, похоже, всегда опережает прочих. Может, мне переместить эту комнату и дать тебе возможность еще побродить по коридорам "Левиафана" и насладиться моим гостеприимством?
Я не знаю, что именно он хочет от меня услышать.
- Он поражает воображение. Я готов выполнить задание. - Я поворачиваю дело так, словно реагирую на его просьбу.
Неуютная тишина.
- Приди ко мне, Катабасис. У меня есть для тебя подарок.
Статуя указывает на камеру со сводчатым потолком. На ее стенах развешаны всевозможные трофеи. Кости на крюках. Чучела с остекленевшими глазами, в которых застыл предсмертный ужас.
Группа советников следит за мной, забирая механические пластины у трех других статуй Калуса, которые идентичны моей. Они собираются вокруг высокой клетки, сделанной из резных металлов и переплетенных проводов. Словно священнодействуя, они вставляют в нее пластины, и клетка превращается в гробницу, внутри которой стоит отливающий перламутром трон. На троне кто-то сидит.
- Ранее прибытие - это добрый знак. Подойди, узри мою камеру. Ее мало кто видел, - хрипит, задыхаясь, сидящий в клетке Калус.
Иссохшее тело Калуса раздувается, заполняя собой клетку. Он чует вонь и отвращения, исходящую от моих мыслей.
- Эта клетка для меня тюрьма не больше, чем твой Свет - для тебя. Думаешь, мне достаточно этой плоти? Какая ограниченность мышления. Мои автоматы - это памятники мне, они символизируют мои масштабы. Они такие же, как и я: единое, коллективное "я", как и Ничто.
Скрипя зубами, я делаю шаг в сторону, чтобы посмотреть на него с другого ракурса. Его кожа покрыта жуткими прозрачными пятнами, от которых меня едва не выворачивает наизнанку.
- Катабасис, твои мысли столь же понятны, как и твои страхи. Ну же... посмотри на меня. Пусть мои советники тебя успокоят.
Советники накладывают еще больше толстых пластин на клетку, где томится Калус. Закончив, они выходят из комнаты, унося с собой все, что меня сдерживает. Включаются механизмы, заключенные в пластинах, и из щелей между ними струится лиловый свет. Перламутр течет по камере и собирается в похожую на трон чашу оскверненного аристократизма. Шланги под троном, побулькивая, закачивают вязкое королевское вино в герметично закрытую камеру. Калус смотрит сквозь меня, и его глаза похожи на куски мела. Последний советник закрепляет последнюю пластину лицевого щитка. Глубоко посаженные шары подсвечивают щиток, словно безумные глаза черной ночью. Мы одни.
- Что ты знаешь о лжи, Катабасис?
Я подбираю слова.
- Ложь бывает разной.
- И каждая представляет собой слабость. - Голос вытекает из сосуда, в котором заточен Калус, и заполняет собой комнату. - Боги не лгут. У них, как и у меня, нет ни способности, ни причин лгать. Истинной силе не грозит опасность. Она не вынуждает прибегать к обману. И все-таки тот, кого я считал окончательным божеством, предал меня.
- Похоже, что тебя надули... - чтобы смягчить грубость, я быстро добавляю, - ...император?
- Когда Тьма обнаружила меня парящим в космосе, когда созданный мною народ меня бросил, мне казалось, что я нашел верного друга. Нет - идола. Он обещал вернуться ко мне, возвысить меня, чтобы мы могли вместе танцевать среди звезд и пить предсмертный экстаз до самого конца. Но холодный маленький флот прилетел и улетел. Это было роскошно, и многие отведали его вдоволь. Однако я пуст. Я - ничто. Я в этой клетке, в этом лимбе, сотканном из их лжи.
- А боги не лгут, - добавляю я.
- Именно. Заглянуть вглубь... - Калус делает паузу, чтобы добавить драматизма, - ...увидеть нас такими, какие мы есть - это счастье. - Все четыре статуи делают шаг, чтобы поднять сосуд с Калусом. Его голос доносится из всех них одновременно. - Идем. Брось тень в моих залах и пей. Скоро мы поговорим со лжецом и отделим ложь от истины.
КАРАКУЛИ, В СПЕШКЕ НАЦАРАПАННЫЕ НА ПОЛЯХ: Переключатели контрабандиста все еще работают. Боковой служебный люк. Пришлось выбить решетку вентиляции.
2-я ЗАПИСЬ - Жадность и перераспределение, часть первая[править | править код]
Эта страница осквернена плесенью и запечатленным на ней воспоминанием...
Слова наполняют опытом твое открытое сознание...
ГЛАЗАМИ КАТАБАСИСА...
Наша потрепанная молотилка с грохотом летит сквозь разреженную атмосферу Несса. Слова Калуса звенят в моих ушах, перекрывая гул потоков воздуха: "Корабль твой по праву".
Большинство кресел в трюме пустует. Напротив меня сидит офицер-псион по имени Кинзик. Она не сводит с меня взгляд с тех пор, как поднялась на борт. Справа угловатый центурион Кабал со свертками взрывчатки и проекционной винтовкой поправляет соединители на своем скафандре. Ему поручено следить за тем, чтобы остальные Кабал меня не убили. Известие о том, что меня назначили командиром, похоже, привело в ярость некоторых членов команды.
Я бросаю пробный шар:
- Даже не верится, что на Нессе можно было легко скрыть корабль от Легиона. Удивительно, что они не пытались взять штурмом "Левиафан".
- Тогда они бы погибли, - рычит центурион. - Плохая стратегия.
- Какая разница? Катабасис, Калус решил выдать тебе корабль, - говорит мой призрак Гильгамеш, сурово глядя на меня.
Кинзик усмехается и наклоняется вперед.
- Человек, Легион взволновало возвышение Каятль... - в ее голосе слышна нотка злобы, - ...и гибель Торобатла. Возвещают о скором прибытии ее флота. Корабли приходят и уходят, а их истории никто не записывает. Нас уже долго никто не замечает.
Громила кивает.
- Впервые слышу, - говорю я. - Ты хочешь сказать, что они не заметят взлета нашего корабля?
- "Долго не заметят", - отвечает Гилли, цитируя псиона.
- Но в обычной ситуации они бы заметили... потому что это корабль Легиона? И ты хочешь повесить на меня кражу?
- Все корабли Кабал принадлежат Калусу, - рычит центурион. - И Кинзик тебе не подчиняется.
- Точно. - Я обхватываю голову руками и наклоняюсь вперед; молотилка приземляется. Мы выходим на колючую, тучную землю, отворачиваясь от солнца. Зеленое небо постепенно тускнеет. На горизонте, на фоне темного горного хребта светится верфь Кабал.
- Ты - Катабасис, - говорит мне Кабал и показывает на себя. - Бар-Торан.
- Ты - тот, кто проламывает черепа за меня. - Я указываю на призрака. - Это Гильгамеш, или Гилли.
Обдумав мои слова, Бар-Торан кивает.
- Да, я это делаю. Но если мы найдем бой, то тебе нужно знать мое имя.
- Я не собираюсь затевать перестрелку со всей базой. Наш план предусматривает незаметное перераспределение имущества, Бато.
- Мне это не нравится.
- Гилли тоже поначалу не понравилось. Со временем втянешься.
Гилли кивает Бато. Тот кивает в ответ и идет прочь. Мы следуем за ним - мимо скал, по темным пустошам в сторону верфи.
Верфь - это огромная взлетная полоса с грубым покрытием и несколько ветхих домишек. Все это окружено изгородью. Она под завязку забита кораблями самых разных эпох империи Кабал. В дальней части полосы Гилли замечает электрические огни. Над толпой Кабал, привлекая к себе внимание, словно гром, возвышается фигура в лазоревом одеянии. Толпа жадно ловит каждое его слово. Гилли удается кое-что разобрать. Вечная история о тех, кого когда-то бросили: упреки, поиск норы, где можно гнить, еле теплящаяся надежда, опасность утонуть в прошлом.
КАРАКУЛИ, В СПЕШКЕ НАЦАРАПАННЫЕ НА ПОЛЯХ: Служебная зона рядом с дверью грузового отсека. Уютное местечко под ногами.
3-я ЗАПИСЬ - Жадность и перераспределение, часть вторая[править | править код]
Эта страница осквернена плесенью и запечатленным на ней воспоминанием...
Слова наполняют опытом твое открытое сознание...
ГЛАЗАМИ КАТАБАСИСА...
Корабли поменьше, словно паразиты, окружают находящийся в центре флагман - транспортник Кабал. Кинзик показывает на него.
- "Гликон волатус". - Она касается пальцем ограждения и говорит, - Барьер, - словно отдавая команду животному. Кинзик прижимает ладонь к земле с помощью заряда пустотной энергии смещает слой радиолярий. Энергия взрывается, перебрасывая ее в Бато через барьер. Я следую за ними, ступая по лестнице из Света. На моем плече висит винтовка от "Текс-механики".
Бато, рывками ускоряясь на реактивном двигателе, приземляется последним. Кинзик встает перед ним и калибрует какое0то устройство на его грудной панели. Затем Бато поворачивается ком не.
- Один из твоих телепортаторов, - рычит он. - Я остановлю их передатчик, чтобы наш корабль был спрятан до тех пор, пока мы не уберем его пространственный якорь.
Мы разделяемся, и каждый берется за свою задачу. Мы с Кинзик пробираемся мимо стоящих на поле перехватчиков, а Бато старается добраться до противоположного края верфи, где находится огромная антенна.
Огромный нос "Гликона волатуса" нависает над нами; он закрывает небо, словно кровавая волна, готовая поглотить нас. Я ныряю за переднее шасси, а Кинзик тем временем открывает служебный люк, через который можно попасть на главную палубу.
Я заглядываю в открытый люк. Чуть дальше, на мостике одинокий псион проводит диагностику какого-то прибора. Я осторожно залезаю в корабль и снимаю с плеча винтовку.
- Стреляй.
- Винтовки очень громкие, Гил. - Предложение не было таким уж странным. Этот псион мог одной мыслью поднять по тревоге всех, кто есть на верфи.
- Невежество. - Это слово проносится по моему мозгу, озвученное агрессивным голосом Кинзик. - Она не сделает.
"Я тебя сюда не звал", - думаю я.
Волна в голове распространяется: "Твой мозг не сосредоточен и напряжен. Хаос там, где должна быть логика".
- Нам нужен этот корабль, - шепчет Гилли и появляется на периферии моего поля зрения. - Если ты ничего не сделаешь с этим псионом, нам придется иметь дело со всеми Кабал, которые есть в секторе!
Кинзик вылезает из люка и встает на колени рядом с ними.
- Призрак, это Йирикс. Она не выдаст нас.
- Она из Красного Легиона. Калус приказал бы ее казнить.
- Псионы бывают разные, но в рядах Кабал мы стараемся действовать заодно, двигаясь к нашему собственному будущему. Она признает мой вклад, как я признаю ее усилия, - говорит Кинзик, выходя вперед.
Гилли следит за тем, как Кинзик подходит к другому псиона.
- Если все пойдет наперекосяк, не дай ей ни одного шанса.
Его слова сдавливают мне легкие. Я дышу отрывисто, напряженно. Я навожу винтовку на цель и жду.
